where is my mind

@темы: cough syrup, me and my imagination

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

наконец-то я добралась до них. проба пера, а точнее - вегаса.

надеюсь, когда-нибудь я пойму, что у меня за веселушки с разрешением видео, когда я заливаю его на ютуб.

jedward || corner

@темы: jedward, the sea and little fishes, a twin thing, le gay, me and my imagination, STOP IT JOHN

---

почему я всегда с такой готовностью позволяю людям превращать мою самооценку в горстку грязи?
самое время вспомнить ту полудетскую книжку, за которую всем обычно стыдно, но мне никогда и не за что не бывает стыдно, поэтому просто - ту.
раньше ведь всегда была такой, как ее героиня, а теперь ни рыба ни мясо.

пора собирать себя в единое целое.
а когда смотрела сегодня в конверт с деньгами, было грустно.

@темы: life’s too short to even care at all, the sea and little fishes

---

чувствую себя тони старком

@темы: the sea and little fishes

---

VII

VII.
С каждым днем состояние Эдварда ухудшается, и на исходе недели, субботним утром он не встает с постели.
Температура выжимает из Янга все соки, и он мечется по постели, сминая влажные простыни. Граймс такой горячий, что, сидя рядом с ним, недавно вернувшийся с улицы Кевин мгновенно отогревает руки и расстегивает верхние пуговицы рубашки.

Уже во второй половине дня в квартире появляется врач, частный и очень дорогой, и он ласково расспрашивает Эдварда о самочувствии, но тот только глухо стонет и пытается укрыться одеялом с головой.
Пожилой доктор констатирует ОРВИ, обещает спад температуры к завтрашнему утру и выписывает Эдварду разные лекарства, и уходит, погладив его по горящему лбу.

Ко вторнику Эдвард уже стоит на ногах, но он очень слаб, и из-за антибиотиков по ночам ему снится Джон.
За все дни болезни Эд ни разу не вспоминает о Джастине, и он обнаруживает это с удивлением и радостью и думает, что будет готов идти в колледж в ближайшее время.

В пятницу Эдвард надевает теплую куртку, наматывает большой шарф почти до глаз и выходит на улицу - постоянно находиться в четырех стенах он больше не может.
Янг собирается в парк, но ноги не слушаются его и несут в направлении соседнего дома. Начиная с места, где они с Хлоей нашли Джона, Эд помнит дорогу наизусть, и он, наверное, может показать ее даже на смертном одре.

Он заходит в темный подъезд без домофона и поднимается на знакомый пятый этаж, и останавливается перед обшарпанной дверью в нерешительности. Эдварду становится жарко, и он понимает, что температура поднимается, и он помнит слова врача о том, что нельзя волноваться и перенапрягаться, но глупо сбегать сейчас, и Эд думает, что в том, чтобы проведать бедного парня, нет ничего такого.

Он надавливает на кнопку звонка, краска на которой почти облупилась. Из квартиры не доносится никаких звуков, и Эдвард думает почти с облегчением, что он не застал Джона. Но Джон открывает дверь спустя пару минут.

Глядя на хозяина квартиры, Эд отстраненно думает, что его температура, наверное, забралась выше сорока, потому что такие галлюцинации к Янгу не приходили еще никогда.
Перед ним стоит он сам, только с чуть более длинными волосами и не сошедшими до конца синяками. И припухшим носом, практически смятым чьим-то кулаком.

Но все же Эдвард еще в состоянии отличать реальность от выдумки, и он точно знает, что он сейчас стоит на пороге квартиры этого странного Джона, и тот похож на Янга как две капли воды. Как брат-близнец.
И тогда Эдвард делает шаг назад. Делает с трудом, потому что от шока и скачущего давления - и температуры тоже - тело цепенеет, и Янг хватается рукой за дверной косяк, понимая, что не может быть уверенным в почве под ногами.

- Джон? - Спрашивает он беззащитным и растерянным тоном, как будто бы ответ парня все объяснит.
- Джон, - отвечает тот спокойно и вдруг в мгновение ока оказывается совсем рядом, просто берет Эдварда за руку и втягивает в квартиру. Как и тогда, ночью, Янг дрожит от этого прикосновения - а еще от температуры, и он настолько обескуражен, что забывает сопротивляться.

Эд так и стоит посреди тесной прихожей в своей смешной куртке и пушистом шарфе, и его руку крепко обхватывают пальцы, точно такие же, как и его собственные. Все происходящее продолжает казаться не более, чем температурным бредом, и Эд ждет, когда он проснется от мягкого голоса матери или Кевина, а, может быть, даже отца.

- Мы должны были встретиться чуть раньше. - Все так же невозмутимо продолжает Джон, и он делает шаг вперед, навстречу Янгу, и это заставляет того вжаться в стену. Тепло руки Джона невероятным образом успокаивает, и Эдвард с ужасом понимает, что ему приятно держать этого человека (человека ли?) за руку, как будто бы так должно быть всегда.

- Ты...
- Твой близнец. Здравствуй, братик. - На лице Джона расцветает улыбка, и она кажется холодной и хищной, и Эдвард вдруг тянется к близнецу и в этот момент понимает, что земли под ногами больше нет.

***

Джон не ожидает увидеть на пороге Эдварда, но он берет себя в руки за доли секунды. Месяцы его странных игр учат Граймса отлично блефовать.
Джон не ожидает, кроме всего прочего, что его близнец упадет в обморок от впечатлений. Жизнь же в детском доме учит его действовать предельно быстро.

Он подхватывает Эдварда на руки до того, как тот падает. Куртка с шарфом очень мешают, и Граймс аккуратно опускает Эда на пол и снимает с него лишнюю верхнюю одежду, и только тогда он вновь берет брата на руки и несет в свою постель.

Понять, что Эдвард болен, совсем не трудно - он горячий даже через свитер и, предположительно, футболку, и Джон рвет свою домашнюю майку и смачивает ее в холодной воде, прикладывая ткань к раскаленному лбу брата.

Через час или два Эд остывает и приходит в себя, но едва он видит Джона, вновь отключается.
Все это время Граймс сидит у собственной постели, на которой лежит Эдвард, и ему кажется, что держать Янга здесь, в этой темной и бедно обставленной комнате, на узкой кровати с бельем из дешевого супермаркета - преступление.

И Джон злится на себя за эти мысли и на Эдварда - за то, что он сейчас лежит беззащитный и почти безмятежный в полуметре от Джона и к чертям рушит все его планы.
В какой-то момент Джон прикрывает глаза и проваливается в беспокойный сон, сидя на ободранном стуле рядом с глубоко и размеренно дышащим близнецом.

Он открывает глаза от того, что Эдвард мертвой хваткой вцепился в его руку. Он пытается сесть на кровати, но тело плохо слушается, и Граймс убирает его руку со своей - на бледной коже сразу же начинают проступать синяки - и укладывает обратно.

- Боже. - Шепчет пересохшими губами Эдвард, и Джону очень хорошо знакомо это восклицание. От воспоминаний он морщится и передергивает плечами, как от чего-то неприятного и неуютного.
- У тебя нет сил. Спи. - Джон поправляет одеяло, и от его движений Янг дергается и пытается отодвинуться дальше, но Джон не может сдержать удовлетворенной улыбки, когда вновь забывшийся Эдвард бессознательно прижимается к его руке, будто бы в поисках тепла. Или защиты.

В следующий раз Эдвард приходит в себя, когда на улице темно, и он пугается темноты, потому что у Джона нет привычки зажигать свет.
Граймс лишь наклоняется к нему и шепчет на ухо:
- Я не сделаю тебе ничего плохого. У тебя нет сил сейчас.

Джон не любит свет не только потому, что он мешает оставаться незаметным. Свет обязывает, а в темноте многие преграды просто исчезают за ненадобностью. И сейчас Эдвард в постели Джона, привыкший спать с ночником, привыкший к правилам и всему тому, что обязывает, слушается близнеца и закрывает глаза.
Тьма стирает границы, и Джон запускает пальцы в волосы Янга, он гладит его по голове, проводит пальцами по шее - успокаивающе, изучающе.

В тишине ночи Джон Граймс может безнаказанно нарушать все свои правила.
Никто не узнает.

***

Эдвард привыкает к темноте удивительно быстро. Она нравится ему, и он не задыхается, открывая глаза и не находя источник света.
В маленькой незнакомой комнате, полной посторонних запахов и звуков, наедине с человеком, который грозит оказаться плодом воображения Янга, Эдварду до странного спокойно.

Здесь он чувствует себя в большей безопасности, чем дома.

Когда он в очередной раз приходит в себя, Джон - все там же, и только его рука лежит на волосах Эдварда.
Янг не знает, что с ним происходит, и в какое кино или какой сон он попал, но здесь и сейчас у него нет сил ни на что, кроме как чуть повернуться и накрыть пальцы Джона своими.

В темноте глаза Граймса горят, как у кошки, и Эдварду одновременно страшно и любопытно.
Он рассматривает лицо близнеца и ищет сходства и отличия, и чертов Джон кажется Эдварду идеальным, и он произносит тихо-тихо:
- Ты красивее, чем я.
И добавляет:
- Боже.

Эдвард спрашивает себя, как давно он сошел с ума, и ответ кажется столь очевидным, что он плюет на все и думает, что хуже секса с Джастином в спортивном зале с ним уже ничего не случится.
- Мне холодно, - говорит Эдвард. И отодвигается к самой стене, насколько это возможно сделать на такой узкой кровати, и он слышит, как щелкает пряжка ремня на джинсах Джона, и шорох одежды, и спустя мгновение Граймс ложится рядом.

Джон теплый и удивительно правильный в этом месте и в это время, и он шепчет Эдварду на ухо, что их разлучили ровно двадцать лет назад, но Эдвард уже спит, согретый теплом чужого тела.

Утром Джона нет в постели, и Эдвард рад этому, потому что он все еще не готов поверить, что этот человек - его брат.
Янг медленно встает и идет искать Джона, который обнаруживается на кухне - в трусах и жилетке, курящий в форточку.

- И что дальше? - Спрашивает Эдвард, разглядывая худые ноги брата.
Тот молча кивает на окно - не свое, а Эдварда Янга. Странный сон подходит к концу.

Джон помогает Эду одеться и завязывает ему шарф, как маленькому ребенку, и он ведет близнеца до дома, прячась под капюшоном.
На прощание он криво улыбается, ничего не говоря, и это неожиданно злит Эдварда, и в лифте он клянется себе, что забудет этот странный бред, который слишком похож на правду.
Ему все приснилось. Ему все приснилось, правда?

***

Дома Джон ложится на постель, в которой почти сутки провел Эдвард, и смотрит в потолок.
Ощущение беспомощности Эда и своей безнаказанности кружит голову, и, наверное, Джон совершает большую ошибку, но он звонит на работу и спрашивает, нет ли сегодня заказов для мистера Купера.

@темы: fiction, somebody that i used to know, hello i love u, a twin thing, le gay, me and my imagination

---

VI

VI
Джон выходит на работу в среду, и все, что он делает за день до - со злорадной улыбкой пишет Эдварду от имени j1991, что заболел. Ему приятно думать, что Джастин очнулся только под утро и, возможно, до сих пор не дополз до своей квартиры.

Когда Граймс одевается, он привычно сует руки в карманы, нащупывая чек на заказ, и замирает на пороге. Его нет. Он обронил его, когда избивал Джастина.
Джон чувствует, как по спине бегут мурашки. Ему совсем, совсем не улыбается оказаться в полиции.

Тогда Джон вместо работы возвращается на то место, где ломал кости ублюдку Джастину, и он все еще испытывает нездоровое удовольствие от вида засохшей крови на асфальте. Он внимательно осматривает все вокруг, но чека не находит.
Наверняка унес ветер, успокаивает Джон себя и отправляется на работу, и просит новый заказ, как ни в чем не бывало.

Клиентом вновь оказывается удивительно точный в выборе смены мистер Купер. Джон ненавидит дорогу до его дома, и в течение всего пути Граймса не оставляют картины последнего визита. Впрочем, он предпочитает не мучиться угрызениями совести.

На пороге он улыбается и манит мистер Купера пальцем.
- Дай мне пятьдесят баксов. - Говорит Граймс наугад, но мистер Купер счастливо кивает и достает из кармана заранее приготовленную купюру. Джон замечает, что она там не одна, и вкрадчиво произносит:
- Эти деньги я возьму просто так, окей.

И уходит, бросив посылку на стол при входе. Мистер Купер не делает даже попытки догнать его. На эти деньги Джон покупает еду, сигареты и немного пива. Он думает, что не стоит злоупотреблять таким видом дохода, потому что, даже не позволяя мужчине касаться себя, Джон чувствует себя продажным.

Закончив работу, Джон возвращается домой и долго сидит в кресле у окна, рассматривая в бинокль пустую комнату Эдварда. После того, что случилось, Джон не хочет сводить близнеца с ума некоторое время. С каждым днем он понимает, что в его игре есть слишком много побочного, как, например, все сильнее проявляющиеся инстинкты.
Граймс отдает себе отчет в том, что близость к урагану не может пройти незаметно, и чем яростнее он сопротивляется, тем сильнее его затягивает в эпицентр.

К вечеру он выходит из квартиры, чтобы оплатить интернет, и возвращается часом позже по уже темному и безлюдному Дублину.

Детский дом развил инстинкты Джона почти до животного уровня, и он ощущает опасность задолго до того, как видит или слышит ее.
Он чувствует напряжение в воздухе, но не оборачивается. Джон слышит шаги и тихие голоса сзади. Он делает предположение, что за ним - четверо.
Он надеется, что это лишь пьяная компания, которой не понравилась его прическа.

Шаги приближаются, и перед Джоном вырастает парень. На нем футбольная куртка, и все встает на свои места. До дома - меньше пяти минут пешком.
Граймс чертыхается и мысленно обзывает Джастина живучей сукой.

- Ты Джон Граймс? - Спрашивает парень будто бы дружелюбно. Джон снимает кольцо и, убирая его в карман, говорит:
- Неа.

Противников оказывается шестеро, и Джон понимает это, когда оказывается уже в кольце, и тогда он приходит к единственному верному решению: сделать то, что ни при каких обстоятельствах в драке делать нельзя.

Джон специально пропускает первый удар. В лицо.
Двое держат его, но он все равно ударяет тяжелым ботинком по почкам одного из компании, и это настолько злит тупых футболистов, что они начинают бить Джона изо всех сил. Он почти с радостью подставляет лицо.

Их удары неумелы, и Граймс рассчитывает на то, что все ограничится фингалами, сломанным носом и недостатком пары зубов. Джон хорошо помнит, как его не раз избивали в детском доме - очень умело, очень хладнокровно, ломая кость за костью без лишней крови.

Он сопротивляется так, чтобы противники выдохлись быстрее.
Драка действительно не длится долго, потому что из-за поворота слышны голоса, но Джон весь в крови, и он лежит на асфальте и получает на прощание удар в солнечное сплетение.
После восемнадцати лет в детском доме подобные повреждения для Джона вполне привычны, и он даже не теряет сознание, а просто смотрит вслед и замечает в руках одного из приятелей Джастина канистру.

Джон Граймс всегда был на удивление живучим и везучим.

Он пробует подняться, но терпит поражение при первой попытке и просто лежит на холодном асфальте, стараясь не давиться собственной кровью. При попытке дышать он чувствует, как хрустит в носу то, что было костями и хрящами, и тогда Джон просто смотрит (пытается смотреть) на звездное небо.

Когда Граймс слышит над собой голос Эдварда, он думает, что уснул или неожиданно умер, потому что заплывшие веки мешают ему увидеть хоть что-то, кроме темных пятен. Они кажутся Джону облаками в ночном небе.

***

Получив от Джастина сообщение о болезни, Эдвард дышит свободнее. Он не может видеть его сейчас, потому что в течение последних нескольких дней его влюбленность рушится на глазах, и Эд может только смотреть, как волшебство утекает сквозь пальцы.

Наверное, то, что происходит с ним сейчас, и есть депрессия, Эдвард не может нормально есть и нормально спать, как и учиться, и улыбаться. Он тщательно скрывает свою подавленность ото всех, и у него выходит обмануть даже Кевина, но каждый раз, оказываясь за дверью своей комнаты, Янг чувствует себя преданным.

По ночам ему снится жесткий пол спортивного зала и Джастин между его ног. Во сне за ними кто-то наблюдает.

Когда Хлоя звонит и говорит Эдварду, что она внизу и сейчас они отправятся в кино, Янг пытается отказаться, но, конечно же, терпит крах и выходит на улицу, забывая перчатки и шарф.
Вечер на удивление хорош, подруга действительно умеет отвлекать, и они решают, что Хлоя останется у Эдварда ночевать, и они, как в американских комедиях, будут смотреть фильмы и есть на ночь.

Когда до дома остается совсем немного, Эдвард слышит приглушенные голоса - резкие, злые слова долетают до него. Они с Хлоей благоразумны, и они ждут, пока разборки не прекратятся, и только потом заворачивают на свою улицу, и Эдвард видит лежащего на асфальте парня.

Он чуть слышно стонет и пытается смотреть на Эдварда с Хлоей, но его глаза распухли и залиты кровью из рассеченной брови. Тогда Эдвард берет парня за руку и говорит:
- В-все в порядке, мы поможем тебе.
Он запинается на первом же слове, потому что прикосновение к руке незнакомца отчего-то заставляет Эдварда вздрогнуть. Его рука кажется странной... Будто бы смутно знакомой.

Эдвард старается разглядеть парня в неярком свете фонаря, но все его лицо распухло и покрылось уже подсыхающей коркой крови. Эдварду кажется, что волосы пострадавшего парня такие же светлые, как у него, но на них тоже кровь и грязь, поэтому он просто перестает думать.

- Мы вызовем скорую. - Ласково говорит Хлоя и тянется за телефоном, но парень протестующе мычит. Он сжимает руку Эдварда и шепчет одними губами: до-мой.
Они узнают адрес только спустя несколько минут, потому что он с трудом может дышать, не то что говорить.
Оказывается, он живет прямо напротив Эдварда.

Эдвард любит Хлою за то, что она без тени сомнения позволяет неизвестному парню запачкать ее пальто кровью, и они осторожно, по шагу в минуту, ведут его к дому, и Эд испытывает странную злость на незнакомца за то, что тот с разбитым лицом и гипотетическими более серьезными повреждениями отказывается обращаться в скорую и так настойчиво направляется к дому. Как будто бы Янг беспокоится за него, как беспокоился бы за Кевина.

Парень хрипло благодарит их у подъезда, но Эдвард, неожиданно обретая странную решительность и строгость, говорит, что они проводят его до квартиры и помогут, если он живет один.
Когда они поднимаются на лифте, Хлоя спрашивает имя незнакомца.
Он отвечает слишком неразборчиво, но Эдвард делает вывод, что его бормотание означает "Джон".

- Я Эдвард. Это Хлоя. - Говорит он, забирая из кармана куртки нового знакомого ключи. Забирая бесцеремонно и без спроса. На долю секунды он удивляется тому, откуда знает, в каком кармане лежат ключи парня, но списывает все на обострившуюся интуицию.
Когда Эдвард называет свое имя, ему кажется, что разбитые губы Джона трогает странная улыбка.

Эд включает свет (Джон тут же натягивает капюшон) и ужасается обстановке в квартире, но ничего не говорит. На предложении обработать раны Джон отрицательно мотает головой и показывает на дверь.
Эдвард пожимает плечами, и они с Хлоей уходят. Но когда уже на пороге Эдвард оборачивается, он неожиданно встречает прямой взгляд Джона, и его пугает не столько обрамление кровью и кровоподтеками, а то, что эти глаза кажутся невероятно знакомыми.

Всю ночь Эдвард не может сосредоточиться на фильме, и Хлоя не упускает это из виду и говорит, что этот парень - странный, и Эд кивает.
Почти под утро, когда они с подругой засыпают за долгими разговорами, Янгу снится Джон, и все в нем кажется Эдварду настораживающим.

Он просыпается с рассветом от кошмара и, стараясь не разбудить Хлою, подходит к окну. Эдвард пытается понять, какое из окон принадлежит Джону, он помнит, что они живут на одном этаже.
Спустя пару минут он приходит к выводу, что окна того парня - прямо напротив его. Отчего-то Эдварду становится не по себе, и он задергивает шторы.

Сон никак не идет, и Янг вспоминает руки Джона и его глаза, и что-то не отпускает мысли Эдварда, заставляя мучиться бессонницей, и это что-то - на подсознательном уровне, там, где происходит химия, и Эду вдруг становится иррационально, но по-настоящему страшно.

---

V

V.
Со Дня Рождения Эда прошло чуть более недели, но Джастин продолжает общаться с ним в чате и даже не смотреть - в колледже. Эдвард все понимает, Эдвард все принимает. Эдвард ни на что не надеется.
Но все же он чувствует себя опустошенным, и эта влюбленность не делает Янга счастливым.

Каждый вечер он ждет сообщений от j1991, и если их нет, долго не может уснуть. Наверное, Джастин слишком занят. И уж точно Джастину нельзя говорить Эду в колледже что-то, кроме "привет". Иногда Янг замечает, что Джас смотрит на него странным взглядом, и он боится обмануться. Но начинает старательнее выбирать одежду.

Он умеет не ждать несбыточного, он умеет радоваться тому, что есть, и судьба, наверное, решает вознаградить Эдварда. Воскресным вечером он получает сообщение.
j1991: завтра через полчаса после последнее пары в спортивном зале
j1991: я хочу, чтобы все было по-настоящему, эдвард

Когда-то Эд прочел в журнале, в одном из тех, которые любит его мама, что если человек хочет расположить к себе другого, то ему следует называть его по имени. Джастин почти всегда поступает именно так, и в этот холодный хмурый вечер Янгу приятно думать, что однокурсник хочет нравиться ему. Хотя Джастину не нужно прикладывать для этого усилия.

Он отвечает, что да, конечно, он будет там, ровно в 17:30, и Джастин снова отключается, не прощаясь, и Эдвард долго лежит в постели, улыбаясь в темноту.
Утром он встает на полчаса раньше, выбирает одежду так тщательно, как не выбирал никогда, и он волнуется, как школьница перед первым свиданием, хотя до него - весь день учебы.
Уходя, Эд проскальзывает в ванную родителей и осторожно выуживает из маминой косметички подводку. Он не хочет ни о чем думать. Он хочет нравиться.

Весь день Эдвард думает только о том, что будет происходить в спортивном зале, он не может спокойно сидеть на месте, Хлое говорит все честно, и она неодобрительно качает головой, но говорит Янгу, что он выглядит прекрасно. И он очень хочет верить, что это так.

Все полчаса до встречи Эдвард проводит в туалете, он то приглаживает волосы, то трясет головой, создавая художественный беспорядок. Оставив метания с прической, он воровато достает из сумки карандаш для глаз. Первая линия получается смазанной и неуверенной, но спустя пять минут Эдвард видит в зеркале непривычного себя, и Янгу кажется, что подводка ему идет. И, безусловно, никто не должен увидеть его таким.

Он расстегивает рубашку на три пуговицы.

В зале пусто и прохладно, и Эдвард чувствует, как руки покрываются мурашками, и это кажется ему чем-то очень детским и несексуальным.
В 17:35 Джастина все еще нет, и в какой-то момент Янга охватывает почти привычное чувство паники: ему слышится чужой злой смех, видится шутка и обман, и он понимает, насколько жалок - один посреди зала, с расстегнутой рубашкой и подведенными глазами.

Но в 17:40 дверь открывается, и Эдвард видит Джастина. Тот отчего-то кажется удивленным. Неужели он думал, что Эд не придет?
Сердце Янга рвется из груди, и он не может говорить, поэтому просто подходит ближе.
Взгляд Джастина тяжелый и недвусмысленный, и между ними тут же образуется напряжение.

Джастин молчит и только смотрит на Эдварда в упор, ожидая каких-то действий, и Янг, зная, что любые его слова выставят его идиотом, просто делает шаг вперед.
Между ними остается чуть более сантиметра. Джастин выше, и от него пахнет фруктовым гелем для душа.

Эдвард приподнимается на носках и целует однокурсника. Его губы теплые и спокойные, и какое-то время Джастин будто раздумывает, отвечать ли, но Эдвард сегодня действительно неотразим. Настолько, что Джастин забывает запереть дверь изнутри и обнимает его за талию, прижимает к стене и говорит что-то про то, что не ошибался, но Эдвард не слышит его.

В ушах у него шумит, и происходящее нисколько не похоже на мастурбацию в душе или в собственной постели, и ощущение Джастина так близко, горячего, сводит с ума.
Движения однокурсника тем временем становятся резче, он стаскивает с Эдварда футболку, расстегивает джинсы, и рука Джастина на члене Эда кажется грубой и слишком торопливой.
Эдвард морщится, но сосредотачивается на ощущениях.

Спустя десять минут он - на коленях, а Джастин стоит, прислонившись к стене, и сжимает в кулаке волосы Эда, и наклоняет его голову к своему члену. Закрывая глаза и касаясь языком головки, Эдвард думает, что в мечтах все было совсем не так. Но Эдвард Янг умеет довольствоваться тем, что есть.
И он очень старается доставить удовольствие Джастину, забывая о своем, потому что иначе невозможно: Джас сжимает волосы Эда в своей руке до боли и толкается ему в рот так сильно, что Эд задыхается и борется с приступами тошноты.

Все идеально, говорит он себе, не открывая глаз, но может думать только о том, чтобы Джастин скорее кончил.
Между тем, как Эдвард аккуратно вытирает с губ остатки чужой спермы и оказывается на холодном полу с разведенными ногами, проходит совсем немного времени.

Джастин очень красивый, Джастин очень сексуальный, и его глаза говорят о том, что он хочет Эдварда тоже, но его пальцы внутри кажутся лишними, и Эдварду больно почти до слез, но он вновь старается думать о том, что это - его первый раз, с человеком, в которого он влюблен.

Человек, в которого он влюблен, спешит, дышит тяжело и шумно, и Эдвард старательно отгоняет ощущение, что его удовольствие нисколько не заботит партнера.
Когда Джастин входит, грубо и быстро, Эдвард прокусывает губу до крови и шипит сквозь с зубы, еле сдерживая крик.

Янг мечтал несколько месяцев об этом дне, и сейчас он распластан на полу спортивного зала, и от резких движений бедер Джастина он больно ударяется спиной о деревянное покрытие, и Эд тянется за поцелуем, но Джас слишком занят своими ощущениями.
Звук, с которым член Джастина выходит из Эдварда и снова входит, кажется ему неприятным. Как в плохом порно.

Джастин кончает первым и опускается на Эда сверху, и от него пахнет теперь не только фруктовым гелем, но и потом. Спустя пару минут он скатывается с Эдварда и сжимает его член в руке, быстрыми движениями заставляя кончить, и от того, что в это время Джас смотрит на часы, Эду хочется плакать.

Он говорит: спасибо, мне было очень хорошо. Он говорит: я никому не скажу, конечно.
Он уходит, с трудом справляясь с пуговицами на рубашке. Эдвард слышит, как Джас подбирает сумку и выходит через заднюю дверь, что-то весело насвистывая.

В туалете Эда несколько раз выворачивает.

***

Джон решает, что просто наблюдать - слишком скучно. И тогда он зовет Эдварда в спортзал, и с утра снова проникает в колледж, беспрепятственно попадая в зал.
Джон исследует помещение и обнаруживает незапертую подсобку для мячей и скакалок. Он устраивается на них и играет в телефон до конца пар.

Эдвард появляется ровно в 17:30, и Джон не может отвести взгляда от его подведенных глаз и искусанных от волнения губ.
Граймс выжидает десять минут, наблюдая, и когда он понимает, что наступает момент перевести игру на другое поле, дверь зала открывается. Джон замирает с рукой, готовой надвинуть капюшон на глаза.

От того, что в зале появляется именно Джастин, Джону становится смешно. Это совпадение настолько нелепо, что Граймсу в пору подумать, что он спит и ему снится бредовый сон, эдакая комедия абсурда.

Джон остается наблюдать, и ему интересно, как поведет себя брат и как все раскроется. Он уже представляет, как расширятся от ужаса зрачки Эда, когда он поймет, что переписывался вовсе не с Джастином. От этой картины Джону становится хорошо, и он не может сдержать довольной улыбки.

Впрочем, она сползает с его лица, как только Эдвард подходит к Джастину. Джон ожидает от близнеца чего угодно, но не молчаливой отчаянной решимости, а уже спустя мгновение руки Джастина оказываются под одеждой Эда, и Джон попадает в ад.

Он не может смотреть на происходящее и в то же время - отвести взгляд тоже. Действо, разворачивающееся перед Граймсом, одновременно завораживает и заставляет его сползать по стене вниз, обхватывая голову руками.

Эдвард, стоящий на коленях перед Джастином. Эдвард с членом Джастина во рту.
Джон почти готов смириться с происходящим, но когда он видит, как ведет себя Джастин, в нем вскипает такая злость, какой он не испытывал никогда.
В первый момент желание (вернее - инстинкт) защитить близнеца настолько велико, что Джон с трудом удерживается от того, чтобы выбежать из каморки и превратить лицо Джаса в кровавое месиво.

Но его месть будет куда более жестока.

Их секс кажется бесконечным, и Джон не может смотреть, как этот похотливый футболист вбивает Эдварда - его Эдварда - в жесткий пол, как он шумно дышит через нос и даже не думает посмотреть на Янга.
Джону кажется, что сейчас происходит изнасилование. И жертва не Эдвард и не Джастин, а он сам.

Когда Эдвард кончает тоже и поднимается с пола с таким трудом, и говорит сквозь зубы очевидную ложь, и держит себя в руках из последних сил, а Джастин даже не слушает его, Джон улыбается, натягивая капюшон, и шепчет одними губами: я убью тебя.

За последние месяцы Джон научился великолепно следить, он двигается за Джастином незаметно и бесшумно, и когда он понимает примерную траекторию его движения, то срезает дворами.
Он ожидает Джастина на почти не освещенной узкой улице. Граймс отделяется от стены и оказывается прямо напротив остановившегося в нерешительности Джастина. Тот порядком выше его и сильнее, и футболист недоумевает, что понадобилось от него этому парню.

Но Джон вспоминает белое лицо Эдварда, его руки на шее Джастина, не встречающие ответного движения, и позволяет ярости затопить сознание.
Его голос отражается от стен домов и звучит глухо и тихо:
- Сука.

Джон никогда не считал себя психом, но сейчас он испытывает больное удовольствие, ударяя Джастина в челюсть. Он наносит удар за ударом, не обращая внимания на свои костяшки, выбитые при первом же ударе. Джон использует грязный прием - бьет под колено тяжелым ботинком, и очень скоро Джастин оказывается на полу.

Он трус, и он даже не может позвать на помощь, потому что Джон выбивает ему зубы, и рот Джастина залит кровью и слезами.
Граймс хватает его за футбольную куртку и методично бьет в лицо, пока оно не превращается в кровавую кашу. Джон сходит с ума, и он ломает Джастину ребра, и его глухие стоны и всхлипы кажутся Граймсу самым сладким звуком на Земле.

Пока Джастин еще в сознании, Джон приподнимает его за воротник и ласково шепчет на ухо, не скрывая улыбки:
- Не приближайся к Эдварду никогда больше.
Все так же улыбаясь, Джон достает из кармана зажигалку, и на секунду его лицо освещается оранжевым всполохом.
Заплывшие глаза Джастина не двигаются, но его зрачки расширяются, и он что-то мычит, но Джон только гладит его по голове и спустя мгновение поджигает его волосы.

Едкий дым поднимается к тускло горящему фонарю. Уходя, Джон пинает Джастина в район почек и добавляет:
- Никогда. Иначе ты умрешь.

Дома Джон бинтует руки и думает, что стоны боли Джастина в переулке нисколько не искупают сдавленного крика Эдварда, когда Джастин входил в него пару часов назад.

@темы: hello i love u, a twin thing, le gay, somebody tht i used to know

---

IV

IV.
Сегодня Эдвард счастлив и в недалеком будущем (уже этим вечером) будет пьян. Сегодня Эдварду исполняется двадцать один. Ровно двадцать лет назад его усыновили, и в доме двойной праздник.
Кевин не идет на работу и с утра ведет Эдварда в кафе, а затем и вовсе позволяет сесть за руль своего Мерседеса Е-класса, машины столь же идеальной, как и Кевин Янг.

Ближе к вечеру семейное торжество заканчивается, и Эдвард собирается продолжать праздновать с подругами и парой приятелей - так, как положено праздновать двадцать один год.
Он увлечен выбором одежды и крутится перед зеркалом в три раза дольше обычного и в какой-то момент, опьяненный поздравлениями и радостью, открывает чат. Он говорит себе: если Джастин онлайн, я позову его праздновать с нами.
Сегодня Янг как никогда смел. Но j1991 нет в сети.

Впрочем, даже это не портит настроение Эдварду, и он убегает из дома счастливый, а потом гуляет с друзьями по набережным Лиффи, и от холода их спасает вино и травка, которую Хлоя уже где-то раздобыла, и они выглядят такими радостными, что удача благоволит им, и компании ни разу не попадаются полицейские.

Эдвард чувствует себя свободным и немного безумным, и в голове у него шумит от вина и травы, и в глазах двоится Хлоя, обнимающая однокурсника, а сам Эд - Лиз, от которой пахнет алкоголем и духами.
На секунду Эдвард думает, что было бы куда лучше обнимать не подругу, а Джастина, но он знает, что в День Рождения сбываются далеко не все желания. Поэтому Янг приказывает себе выкинуть из головы несбыточное и продолжить веселиться.

Возвращаясь домой, Эд спешит, но он достаточно пьян, чтобы не оглядываться по сторонам каждую минуту. Он привычно выбирает освещенные маршруты, и оранжевый свет фонарей мажет по его одежде, и Эдвард улыбается и вдыхает полной грудью октябрьский воздух.

Когда он открывает дверь, в квартире не горит свет. Все спят. Эд крадется в свою комнату и не может сдержать улыбки, обнаружив на столе открытку, подписанную каллиграфическим почерком брата.
Сон не идет, Эдвард заходит в чат. Джастин онлайн, и это заставляет Эдварда мгновенно протрезветь.
Он смотрит на зеленый кружок около знакомого ника и боится написать. Почему Джастин не спит в такое время? Почему пренебрегает режимом?
Сердце подсказывает ответ, но Эдвард не верит и просто продолжает смотреть.

Когда на экране появляется значок входящего сообщения, Эдвард дрожит и боится открыть его.
j1991: у тебя сегодня день рождения, я помню. как ты отпраздновал?

Эдвард с трудом справляется со ставшими в одно мгновение ватными пальцами.
young_ed: Да. Спасибо, хорошо.

Эд собирается с духом и начинает набирать, "знаешь, я хотел позвать тебя", но Джастин опережает его.
j1991: у меня есть для тебя кое-что
young_ed: Что?...
j1991: подарок

Спустя несколько минут томительного молчания (Эдвард не смеет спросить, что за подарок, и уж тем более - просить показать), Джастин отправляет запрос на прием файла.
Фотография.
Эдвард скачивает ее и открывает. И перестает дышать.
На фотографии - торс Джастина. Обнаженный. Невероятно красивый. Эдварду кажется, что Джастин шутит, но это слишком жестоко, в его праздник, и он не знает, что ответить, но в конечном счете Янгу не приходится делать этого, Джасу не нужен ответ. Он прямолинеен, и это сводит Эдварда с ума.

j1991: я хочу тебя. и если мне не показалось, это взаимно. мой маленький подарок тебе. если я, конечно, не ошибаюсь
yuong_ed: Не ошибаешься.
young_ed: Это точно не шутка, Джастин?
j1991: я похож на человека, который шутит?
j1991: я хочу доставить тебе удовольствие
j1991: чтобы ты запомнил этот день навсегда

Эдвард ощущает себя идиотом второй раз в жизни. Потому что он чувствует, как возбуждается только от этих слов. Наверное, в его жизни слишком мало секса и слишком много Джастина, потому что реакция Эдварда заставляет его ненавидеть себя.

j1991: ты очень красивый, эдвард. и я уверен, что ты восхитителен, когда громко стонешь
j1991: и я хочу, чтобы ты стонал подо мной, эдвард. а пока убедись, что твоя дверь заперта

Дверь Эдварда не заперта, и он рад этому, потому что ему хочется убежать, у него начинается клаустрофобия, ему нечем дышать, но он не может даже пошевелиться.
Он знает, что сейчас будет происходить что-то, чего с ним никогда не было, и Эд не может сопротивляться этому.

j1991: я хочу, чтобы ты расстегнул штаны. ты сделал это?
young_ed:Да...
j1991: а теперь обхвати пальцами свой член и медленно проведи рукой. приятно, правда? ты хотел бы, чтобы это была моя рука?
j1991: или мой рот?

Последняя фраза заставляет Эдварда думать, что это не шутка, и одновременно - не думать вовсе, потому что собственный член в руках уже каменный, и Эдварду стыдно и любопытно, и невероятно хочется, и он думает, что был неправ, считая, что в День Рождения не все желания сбываются.

Всё дальнейшее сливается для Эда в один яркий, беспорядочный водоворот, в который его беспощадно затягивает, и остаются только сообщения Джастина, очень пошлые и очень возбуждающие, и Эдвард чувствует себя рабом этого человека. Ему удается не кончить довольно долго, потому что он не может не слушаться Джастина, а тот вовремя заставляет его убрать руку.

Повинуясь приказам Джастина, Эдвард стаскивает с себя футболку и гладит себя, трогает мгновенно затвердевшие соски и в конце концов сползает на пол вместе с ноутбуком, и закрывает глаза, и водит рукой по собственной плоти все быстрее, и ему хочется громко стонать и звать Джастина, но он не может - только прикусывать язык и писать Джасу свободной рукой:
young_ed: Боже, я хочу тебя.
young_ed: Бооже.

Написав это, Эдвард чувствует себя инициированным, и ощущение того, что он пишет ТАКОЕ Джастину, пьянит не хуже вина, и Эдвард уже действительно не соображает ничего. Он не может мучить себя более, движения становятся резкими, и входящие сообщения, рассказывающие Янгу о том, как Джастин вошел бы в него на слюну, заставляют его чувствовать себя одновременно так грязно и так хорошо, что Эдвард шипит в руку, кусает ее и наконец кончает. У него нет сил, но он тянется к ноутбуку.

young_ed: Я действительно запомню этот день навсегда.
j1991: я знаю, эдвард
j1991: я тоже

Прежде, чем Эдвард успевает ответить, Джастин выходит из сети. Эд может только обессиленно улыбаться, он едва добирается до кровати, чтобы, даже засыпая, представлять сильные руки Джастина на своих бедрах и его припухшие от поцелуев губы.
Что с тобой происходит, Эдвард Янг, говорит он сам себе и отключается.

***

Джон спит почти весь день, но все же просыпается, когда Эдварда еще нет.
Он знает, что тот наверняка ушел праздновать, и садится с ноутбуком у окна, выкуривая сигарету за сигаретой и наблюдая. Выжидая.

Он видит Эдварда еще на улице, потому что на часах - полночь, улица освещена яркими фонарями, и в их свете Эдвард кажется сотканным из звездной пыли. Джон ненавидит близнеца сейчас, потому что сам он - из пепла, он никогда не знал достатка и ласки, и в Джоне кипит иррациональная обида на близнеца.

Он знает, почему эта семья взяла только Эдварда, ему рассказали, когда Джону исполнилось 16.
Дефект опорно-двигательного аппарата, годовалый мальчик, такой же, как и крошка-Эдвард, только неспособный передвигаться самостоятельно. Говорили, такое неизлечимо, но так случилось, что он пошел в пять лет, пошел потому, что это тоже было способом выжить, возможно, единственным, и организм Джона сказал: иди.

Страшная болезнь с длинным названием оказалась всего лишь возрастной. Однако сейчас только Эдвард возвращается в богатую квартиру к любящей семье, и он носит другую, чужую фамилию, и у него есть брат, который возил его в школу на невероятно крутой машине.

Джон злится. Джон, живущий в квартире, которая волне могла бы стать декорацией к фильму о дублинском "дне". Джон, позволивший отвратительному извращенцу сделать ему минет за деньги. За деньги, на которые он купил возможность лучше видеть ту жизнь, которой живет его близнец.

Джон заходит в чат и думает, что это будет самая сладкая месть, самый лучший эксперимент, самое реальное утверждение власти.
Он хочет унизить Эдварда, доставив ему неземное удовольствие.

И тогда его пальцы начинают бегать по клавиатуре. Многие буквы стерлись, но Джону не нужно смотреть - он помнит раскладку наизусть, и вместо этого он смотрит в окно, не включая свет. Он видит брата за столом, и даже в темноте Граймс готов поклясться, что замечает, как краснеют щеки близнеца.

Он присылает ему свое фото и тихо смеется, понимая, как легко обмануть Эдварда.
Джон пишет, что Эдвард красивый, и не врет. Джон пишет, что он хотел бы слышать его стоны, и не врет. Джон приказывает раздеться, и он видит, что Эдвард слушается его - пьяный и возбужденный, тот не думает о том, что кто-то может наблюдать за ним.
Но сейчас цель Джона не напугать. Его цель - заставить Эдварда сходить с ума и чувствовать себя сучкой j1991. Джастина.
Джона.

Его план почти идеален, и он точно знает, что нужно писать близнецу, чтобы заставить его так реагировать на электронные сообщения. В конце концов, они единое целое.
И именно это - причина "почти". Джон пишет Эдварду, что он хотел бы, чтобы тот был перед ним на коленях, и он понимает, что собственные штаны становятся тесными, и запретить себе возбуждаться он не может.

Но Граймс никогда не перестает играть по своим правилам, и он просто откидывается на спинку кресла, закуривая, и пишет вещи, которые вполне могли бы стать сценарием для порно-фильма, смеется, когда видит, как Эдвард исчезает из-за стола, и его тень стекает по шторам вниз.
Джон любит играть, и даже если он сам становится жертвой своих правил, никто и никогда не узнает об этом.

Поэтому Джон, не переставая улыбаться, расстегивает ширинку и опускает руку на член, сквозь ткань, медленно поглаживая его. Он всего лишь хочет лучше знать, как заставить близнеца держать нужный ритм. Всего лишь знать.

Граймс пишет, что Эдвард потрясающий, потому что он уверен, что от таких слов тот тает мгновенно, и добавляет, не давая Янгу опомниться, что с удовольствием бы занял свои пальцы не клавиатурой.
Джон готов поспорить, что слышит тяжелое дыхание Эда. Он предпочитает не думать, что оно - его собственное.

В конце концов свет гаснет во всех окнах, кроме одного, прямо напротив темных - Джона, и сам Граймс задыхается от количества выкуренных сигарет. Его вновь трясет от осознания того, что он - Джастин, и Эдвард желает его больше всего на свете, и удовлетворенность от власти над близнецом смешивается с ощущением, что Джон сейчас не лучше жалкого мистера Купера, готового заплатить тысячу баксов за возможность отсосать у курьера.

Наконец Джон видит на экране сообщение о том, что Эдвард не забудет этот день никогда, и Джон отвечает так, как подобает Джастину, в то время, как сам он предательски возбужден, и тогда он добавляет "я тоже", тут же захлопывая крышку ноутбка.

Сказав это, Джон вновь не врет. Некоторое время он просто сидит в кресле, сжимая член в руке, не решаясь продолжить или остановиться. Его план удался, и Джону хорошо, но он все же идет в душ, чтобы стало еще лучше. В конце концов, думает он, в этом нет ничего страшного.

Позже Джон Граймс лежит на жесткой постели, холодной и узкой, и произносит, закрывая глаза:
- С Днем Рождения, Джон.

В тишине квартиры слова отдаются от стен гулким эхом.

@темы: fiction, hello i love u, a twin thing, le gay, somebody i used to know

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

untitled

1.
Провода и трубочки кажутся продолжением вен. Красная, голубая, прозрачная жидкость - все смешивается в теле Джона, поддерживая его жизнь, выкачивая его жизнь, насильственным образом поставляя в организм нужные вещества.

Сейчас - утро. Джона будит покалывание в кончиках пальцев - действие снотворного ослабевает.
Он привычно смотрит на руки - бледная кожа с десятком едва заметных следов от хронических иголок. В десять к нему заходит приятная женщина и задает одни и те же вопросы.

- Как тебя зовут? - Говорит врач таким тоном, словно Джону пять.
- Джон Граймс. - Отвечает он тем же.
- Как ты себя чувствуешь? - Проводки на руках дергаются.
- Хорошо.
- Что ты видишь на этой картинке? - На белой бумаге разлито темное пятно, напоминающее кого-то удивительно знакомого.
- Лицо.
- Чье лицо, Джон?
- Мое. - Граймс запинается.


2.
К полудню его оставляют в покое. Люди в белых халатах почтительно забывают дорогу в его палату.
Тогда Джон подходит к большому стеклу, во всю светлую стену, и улыбается.
Парень с другой стороны отвечает ему тем же.

- Привет.
- Привет.
- Я ждал этого.
- Я тоже.
Джону не дают следить за новостями. Все, что он знает - он участник какого-то правительственного эксперимента. Ему плевать. Главное, что Эдварду разрешили быть с ним, пусть на тех же условиях, в той же больничной одежде, через толстую стену - голос едва слышен - но рядом.
Джон не знает, наблюдают ли за их разговорами, но желание быть ближе к Эду выше паранойи.

- Дай мне руку. - Эдвард прислоняет узкую ладонь к перегородке.
Джону кажется, что они в клетке, а все эти ученые и врачи - лишь глупые зеваки, что приходят на работу как в зоопарк, наблюдать за двумя измученными друг без друга животными.
Граймс прикладывает руку к стеклу, зеркально отображая положение ладони Эдварда. Ему кажется, что он чувствует тепло руки брата.


3.
Брат. Здесь это слово забывается, теряет свой смысл, как и многие другие, необходимые обычному человеку.
Джон знает, что ему стирали память - он постоянно падает в воздушные ямы пустоты, роясь в воспоминаниях. Он не знает, почему они здесь, как давно они здесь, зачем они здесь.
Иногда Джон выходит из себя, он бьет по непробиваемому стеклу и кричит, глядя в испуганные глаза Эдварда:
- Ты нужен мне ЗДЕСЬ!!

Тогда по тонкой прозрачной трубке в шею Джону выстреливает розовая жидкость, делающая мир мягким и далеким, и он сползает по стене, и шепчет имя брата, даже отключаясь.
Когда Джон просыпается, Эдварда нет.

Иногда его не бывает несколько дней, и тогда время тянется издевательски медленно, и на вопросы улыбчивой дамы совсем нет сил отвечать, и Джон целыми днями сидит на кровати и напевает их любимые песни, думая только о том, не причиняют ли брату боль.


4.
Однажды женщина-врач приносит с собой в комнату легкий запах пота и густой аромат цветов. Джон понимает, что наступило лето. Макияж доктора немного "поплыл", и когда она спрашивает, что он видит на картинке, Джон смотрит не на тест Роршаха, а на ее потекшую тушь.
Там нет его лица, и он задумчиво отвечает:
- Облако.

Женщина странно дергается и что-то еле слышно сообщает в микрофон, тянущийся откуда-то из-за спины, прикрепленный к уху прозрачным скотчем.
Джон получает порцию препаратов сразу из семи трубочек и спит до позднего вечера.

Он открывает глаза после отбоя, когда верхний свет почти погашен. В такое время Эдвард никогда не ждет его у перегородки, но Джон, пошатываясь от слабости, бредет к стеклу.
С другой стороны на него смотрят большие грустные глаза. Затравленные.

- Эдвард.
- Я ждал тебя.
- И я ждал тебя.
Ему не нужно просить дать руку - Эдвард сам прикладывает ладони к стеклу, и Джон прижимается к ним - к стеклу - впалой щекой.
Он не знает точно, но отчего-то уверен, что им нельзя разговаривать в это время.
Эдвард что-то шепчет, но стекло слишком толстое, чтобы можно было разобрать слова. Когда Джон поднимает глаза, он видит тонкие влажные дорожки на щеках брата.

Тогда он прислоняется губами к стеклу и прикрывает глаза. Эдвард с другой стороны целует холодное стерильное стекло в том месте, где оно немного запотевает от дыхания близнеца.
Джону кажется, что перегородка плавится. Потом он замечает синяки на шее брата и медленно отходит назад, сжимая кулаки (одна из трубочек, прикрепленная к еле видной венке на пальце, бесшумно отрывается; иголка остается в коже Джона).


5.
С этого дня Джон всегда смотрит на подтекающую тушь или подводку женщины, которая опрашивает его. Он говорит, что видит лодки, море, бабочек, облака.
Все ученые слишком заняты тем, чтобы понять, чем обусловлены такие перемены, и пичкают Джона таким количеством препаратов, что в какой-то момент перестают запирать дверь комнаты. Камеры?

Эта ночь - жаркая, тонкая больничная одежда липнет к телу, и даже почти идеальная система охлаждения центра не справляется с духотой, которую не победишь снижением градусов.
В этот день все взвинчены и рассеянны, и сейчас, приблизительно через пару часов после полуночи Джон подходит к стеклу.

Эдвард ждет его, осунувшийся, с синяками под огромными, нездорово блестящими глазами.
Джон касается стекла.

Стекло плавится.


6.
Оно стекает на пол, словно мороженое, и Джон не хочет думать о том, почему, он просто тянет руки и впервые касается близнеца.
Кожа Эдварда на удивление прохладная. А еще - удивительно гладкая, и Джон касается губами следов от иголок на руках близнеца. Тот шумно дышит и смотрит на брата отчаянно, и только потом, спустя томительные секунды, они оба находят в себе силы преодолеть апатию и страх перед последствиями.

Поцелуй выходит смазанным, они оба спешат и не знают, что делать. Препараты научили их не думать, и ни один из близнецов не задумывается о морали. О ней, кажется, забыли вообще все.
Они тянут друг друга за тонкую больничную одежду, без сил оседают на пол - голубая жидкость, ежедневно вкалываемая им в вену, отвечает за то, чтобы у них не было сил двигаться больше положенного.

Джон целует Эдварда, прижимает к себе, долго остужает лоб в его руках и ничего не говорит - на это уходит слишком много сил.
В голове всплывает картинка из теста, которую женщина с плохой косметикой показывает Джону каждый день, и он понимает, что всегда видел на ней не свое лицо, а лицо Эдварда.

Он думает, что последствия будут непредсказуемы, но конец наступает намного раньше.
Когда Эдвард разводит ноги в стороны - одежда давно полетела в угол - и Джон опускается сверху, прижимается всем телом, возбужденным, горячим и мраморно-бледным, он чувствует в шее странный импульс.
Кто-то пускает по трубочке двойную дозу препарата.


N.
- Джон Граймс, R238U-42, 19 лет, группа крови A. Наблюдается сильнейшее психологическое расстройство личности. В течение последних двух недель наблюдались изменения, связанные с верхними слоями сознания, однако эксперимент дал сбой...

Сегодня Джон просыпается не в своей постели. Он лежит в большом кресле, и к нему не прицеплено ни одной трубки, ни одной иглы нет в его привыкших к металлу руках. Зато он опутан микрочипами и проводками, и через равные промежутки времени в ногах и руках, и голове, и даже, кажется, сердце как будто раздаются электрические разряды.

Вокруг него очень много врачей, и та самая женщина-с-потекшей-тушью сегодня выглядит странно серьезной и обеспокоенной.

- ...R238U-42 подвержен тяжелым галлюцинациям, клетки 56-I оказали влияние на мозговую деятельность. Обнаружена устойчивость к успокоительному.
Вчера было зафиксировано необоснованное сексуальное возбуждение, причины не установлены. Образец признан негодным к клонированию вследствие непродуктивной реакции сознания.
Физические параметры - выше среднего, однако это недостаточная причина. Заключение команды психиатров: R238U-42 должен быть снят...

Речь возвращается к Джону за мгновение до приговора строгой девушки в накрахмаленном халате. Сначала он хрипит, а затем кричит имя брата.
Электрические разряды увеличиваются, но Джону плевать, он срывает с себя проводки и хватает главного врача за грудки.

- ГДЕ ЭДВАРД?!
- Его нет. - Голос женщины-куратора знаком до отвращения, и на ее лице вновь цветет та искусственная улыбка профессионала.
- ГДЕ ОН?!
- Джон, его нет.

Он проводит в лаборатории, прикованный к креслу мягкими ремнями, опутанный схемами и вновь - трубками, неделю.
Потом улыбчивая женщина ведет Джона туда, где он провел месяцы, а может - годы.

Стеклянная перегородка на месте, стекло идеально прозрачно и непроницаемо.
Джон бросается к нему, кричит и бьет по перегородке кулаками.
- Эдвард!!!
- Его нет, - повторяет, улыбаясь, доктор. Она подходит к Джону и встает рядом.
За перегородкой появляется ее копия, такая же приветливая.
- Никакого Эдварда нет. Это зеркало, Джон.


-... R238U-42 должен быть снят с эксперимента и утилизован.

@темы: fiction, jedward, smth like death, a twin thing

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

«you know it & i know it»
странное состояние наконец-то сформулировалось в простую мысль: я устала.
не хочу готовиться, не высыпаюсь, потому что выгоняют в 3, засыпаю в 6, будят в 10.
всегда любила ночь за спасительное забытье, а теперь это просто какие-то мутные часы кошмаров и тяжелых мыслей, что не дают отдохнуть.
натянутая пружина устала ждать выстрела. я хочу оказаться рядом.

@темы: smth like death, cough syrup, why am i selfish?, when a tornado meets a volcano

---

ролевые закрыты, и мысли сливать некуда, разве что в твиттер, от которого отвыкла. и от дайри отвыкла, и вообще от всех этих социальных сетей.
ну я же из берлоги, всегда говорю м, и мне кажется, что это правда не только отчасти. от социума устаю.
устаю от людей, и сейчас их количество, временно увеличившееся благодаря двум ролевым, снова стремится к нулю ней. и это хорошо, это правильно.
первый экзамен сдан, я прошла крещение огнем и опустошена. в голове идеи, в голове желание уехать, но болезнь + предлетняя апатия делают меня способной только на три вещи: спать, говорить с м и иногда есть.
хочется писать, снова что-то по эксо-м (и немножко -к), будь они прокляты. это первый фэндом, который мы открыли одновременно и который проник мне настолько глубоко под кожу.

@темы: cough syrup, the sea and little fishes, oh my hunhan

---

«Близко к принятию законов, дискриминирующих ЛГБТ-граждан и превращающих их в людей второго сорта, подошла Самара. Пока там также ограничиваются штрафами, хотя один из законодателей в марте совершенно серьезно предлагал ввести смертную казнь за "пропаганду гомосексуализма". "Я считаю, что за такие вещи ... а также любые действия в этом направлении, вообще необходимо вводить смертную казнь", заявил тогда Александр Живайкин, зампредседателя комитета по здравоохранению, демографии и социальной политике губернской думы, партия "Единая Россия". Его горячо поддержали соратники».

у меня нет слов и желания комментировать такое.

@темы: life’s too short to even care at all, me against them

---

AU; kris/tao

for my bb

Lost Souls Forever

I

Dementia praecox (шизофрения) — полиморфное психическое расстройство или группа психических расстройств, связанное с дезинтеграцией процессов мышления и эмоциональных реакций. Шизофренические расстройства в целом характеризуются характерными фундаментальными расстройствами мышления и восприятия, а также неадекватным или сниженным аффектом. Наиболее частыми проявлениями болезни являются слуховые галлюцинации, параноидный или фантастический бред либо дезорганизованность речи и мышления на фоне значительной социальной дисфункции, нарушении работоспособности.
У больных шизофренией с большой вероятностью диагностируются коморбидные расстройства, в их числе депрессии и тревожные расстройства; риск алкоголизма и наркомании составляет около 40 %.

Они знакомятся июньским вечером в клубе Twincest. Это место - пристанище всей молодежи Сеула, как-либо отклоняющейся от нормы. Здесь можно встретить и наркоманов, и апатичных, но укуренных ритуальной травой готов, и ярко накрашенных целующихся у барной стойки девушек, и откровенно заигрывающих друг с другом парней, и подсевших на адреналин стритрейсеров-камикадзе.

Клубом владеют Бан Ен Гук, парень с фиолетовыми волосами и удивительно низким голосом, и его близнец. О брате Гука неизвестно почти ничего - даже имя знают единицы, и он в основном занимается бумажной работой, когда как Ен Гук постоянно присутствует в толпе и иногда выступает на сцене с парочкой рэп-компзиций.
Название клуба и бессознательная ассоциация с владельцами (ни одна живая душа не знает о специфике отношений братьев, да и мало кому это интересно) является своеобразным магнитом для всевозможных столичных фриков и анти-рекламой для цивильных девочек и мажоров.

Итак, они знакомятся июньским вечером в клуб Twincest.

В этом заведении И Фань выглядит странно и неуместно в своем стильном голубом пиджаке и узких синих брюках. У него нет никакого желания общаться с обкуренными девицами или неадекватными размалеванными парнями - у самого И Фаня аккуратная прическа, неброская подвеска на шее и шлейф аромата приятного одеколона.
Зазывает его сюда Эмбер, расхваливая местных барменов и музыку, а также "офигенную атмосферу". И Фань прекрасно знает, что она любит этот клуб только за то, что здесь может беспрепятственно зажимать по темным прокуренным углам свою близкую подругу Кристал.

Тем не менее, И Фаню нечего терять и нечем занять субботний вечер, и вот он в своей аккуратной одежде среди сосредоточения пороков.
Не заметить его невозможно, и вскоре И Фань оказывается в центре внимания - сначала знакомые Эмбер и Кристал, затем и незнакомые люди. Впрочем, никто здесь не привлекает Криса (так он представляется посетителям клуба, именем, который ему дали в Штатах, где он учился год по обмену).

Сначала он замечает взгляд и долго не может определить, откуда он: свет от прожекторов бьет в глаза, а музыка глушит и не дает сосредоточиться.

И Фань замечает обладателя взгляда спустя несколько минут. Это высокий темноволосый парень с красивыми глазами и в блестящей одежде. Впрочем, не кажущейся дешевкой, как многие наряды здесь.
Незнакомец почти сливается с темной стеной, обитой бардовым бархатом, и различим только во время вспышек прожекторов. Он не делает попыток подойти или заговорить - просто смотрит.

Что-то в нем заставляет И Фаня передернуть плечами.
И спустя несколько треков подойти.

***

- Привет. - Улыбается парень, и Крис, через год дипломированный переводчик, безошибочно узнает в этом коротком слове акцент. Акцент родной земли. И Фаню хочется спросить: ты китаец, но из лекций он знает, что обсуждать национальность собеседника, особенно при знакомстве, не принято. К тому же, Крис и так знает, что этот парень - его земляк.
- Как тебя зовут? - Говорит он вместо этого, мягко улыбаясь. Крис не ханжа, но он знает, что знакомства в клубах как правило ничем не заканчиваются. Разве что быстрым сексом в туалете, но сегодня это не в планах И Фаня.
- Хуан Цзы Тао.
Бинго! - усмехается про себя Крис.

Тем временем этот Хуан Цзы Тао просто берет его за руку и тянет на танцпол. Крис отмечает, что собеседник не особенно разговорчив, и делает вывод, что тот, скорее всего, просто не слишком хорош в корейском.

Когда музыка становится медленнее, а Тао - ближе, Крис без лишних предисловий переходит на китайский. Цзы Тао удивленно округляет глаза и обнимает Криса за шею. Во время танца ему кажется, что парень что-то бормочет, но когда он смотрит на Тао, его рот закрыт.

Теплая летняя ночь постепенно переходит в прохладное утро, когда И Фань и Тао выходят из клуба. Где-то вдалеке, за многочисленными многоэтажками горизонт окрашивается вишневым.
Тао ежится, и Крис, привыкший быть галантным с девушками, но реже - с парнями, не успев подумать и проанализировать, натягивает свой идеально отглаженный пиджак на острые плечи Тао. Тот благодарно улыбается:
- Спасибо. Сегодня холодный. Холодно. - Крис замечает беспокойство, промелькнувшее в глазах китайца. Они говорят на родном языке, и эти ошибки кажутся странными выпускнику филологического факультета.

Они просто бредут по улицам, без особой цели, и это выглядит как будто Крис провожает Тао, но через полчаса он замечает, что тот меняет направление совершенно хаотически. В какой-то момент они оказываются в квартале, где живет сам Крис, и он предлагает новому знакомому зайти.
Обычно И Фань никого не приглашает в свою квартиру, но есть в этом Тао что-то, что заставляет его в течение всей ночи нарушать один за одним все собственные принципы и запреты.

Крис нажимает кнопку "15", и лифт бесшумно начинает свое движение. На отметке "6" он понимает, что Тао нервничает, и успокаивающе кладет руку ему на плечо. На отметке "8" они уже целуются, и Тао жмется к И Фаню в каком-то безотчетном желании защиты, от чего, для чего - неясно, но Крис не психолог и не философ, поэтому он просто целует теплые губы.

В квартиру они попадают в обнимку, и в лучших традициях романтических комедий Крис не сразу попадает ключом в замочную скважину, потому что чужие руки и губы очень отвлекают.

Этой ночью двухкомнатные апартаменты И Фаня впервые слышат в своих стенах чужие стоны.

II

Симптомы шизофрении часто разделяют на позитивные и негативные. К продуктивным относят бред, слуховые галлюцинации и расстройства мышления — всё это проявления, обычно свидетельствующие о наличии психоза. В свою очередь, об утрате или отсутствии нормальных черт характера и способностей человека говорят негативные симптомы: снижение яркости переживаемых эмоций и эмоциональных реакций, бедность речи, потеря мотивации. Недавние исследования, однако, говорят о том, что несмотря на внешнюю потерю аффекта, больные шизофренией часто способны к эмоциональным переживаниям на нормальном или даже повышенном уровне, в особенности при стрессовых или негативных событиях. Часто из продуктивной группы выделяют третью группу симптомов, так называемый синдром дезорганизации, включающий в себя хаотическую речь, хаотические мышление и поведение.
«Меньшие» симптомы шизофрении:
- стойкие галлюцинации любой сферы, сопровождающиеся лабильным или неполностью сформированным бредом, но без выраженного аффекта; либо постоянные, навязчивые сверхценные идеи.
- неологизмы, шперрунги, разорванность речи.
- кататонические расстройства, такие как возбуждение, застывание или восковая гибкость, негативизм, мутизм и ступор.
- достоверные и последовательные изменения общего качества поведения, проявляющиеся утратой интересов, бесцельностью, поглощенностью собственными переживаниями, социальным аутизмом.

Они начинают встречаться незаметно и очень естественно. В их отношениях нет ничего необычного, кроме того, что Крис впервые, кажется, в жизни по-настоящему влюблен. Рядом с Цзы Тао он позволяет себе не быть идеальным и оттого чувствует невероятное спокойствие и комфорт.

Они ни разу не заговаривают о переезде - это также происходит само собой. Все больше вещей Цзы Тао появляется в квартире Криса, все чаще он остается у него ночевать.
В тот момент, когда Тао не ночует у себя больше двух недель подряд, И Фань впервые задумывается. Он знает, что Тао младше его на 3 года, немного ниже, любит боевые искусства и родители высылают ему каждый месяц приличную сумму из Китая.
Он нигде не учится и не работает, а еще периодически ходит в больницу, мотивируя это тем, что часто болел в детстве и должен регулярно сдавать анализы.

Крис не подозревает, что он аферист или что-то подобное, но не может не реагировать на странную речь Цзы Тао. Дома они всегда разговаривают на китайском, но Тао пользуется им как неродным. Часто путает слова, изобретает свои собственные и забывает, о чем говорит.

В какой-то момент, затаив дыхание, Крис набирает в гугле "болезнь Альцгеймера". Позже он проверяет Цзы Тао различными народными методами, но выясняется, что у того все в порядке с памятью и интеллектом.
Крис с облегчением выдыхает.

Следующее, что узнает о Тао Крис - тот боится резких звуков и постоянно оглядывается, идя по улице. И Фань часто просыпается ночью от того, что Тао вжимается в него всем телом, когда за окном гроза, или Цзы Тао снятся кошмары, или на улице начинает орать сирена.
Чаще всего эти объятия заканчиваются долгим сексом, но с каждым разом беспокойство Криса растет.

***

Они встречаются уже два месяца, и однажды Тао знакомит Криса со своим лучшим другом - Лу Ханом. Парень тоже из Китая и похож на ангела, по ошибке оказавшегося на Земле. Еще он встречается с молчаливым корейцем, О Се Хуном, и тот смотрит на Криса так, что тот сразу понимает - сделает шаг в сторону Лу Хана, даже поздороваться - будет разорван на кусочки.

Они сидят вчетвером в любимом кафе Тао, и через пару часов Крис находит общий язык с Се Хуном, потому что они оба приходят к выводу, что им нечего делить, да и находить общий язык с людьми - будущая профессия И Фаня.
Краем уха он слышит, что Лулу (так Тао зовет друга) задает ему странные вопросы, на которые Се Хун совершенно не обращает внимания.

Как ты себя чувствуешь?
Сколько времени прошло с последнего раза?
Ты не употребляешь таблетки?

Крис приходит к выводу, что Тао - наркоман в завязке. Он не видит в этом трагедии, но все же спрашивает у Лу Хана об этом, улучив момент. Тот мягко улыбается и отрицательно качает головой. Однако в его улыбке и сочувственном взгляде есть что-то, что не дает И Фаню полностью успокоиться.

Он внимательно следит за привычками Цзы Тао, но ни разу не обнаруживает ничего подозрительного.

***

Все меняется с наступлением осени, когда Крису кажется, что простое счастье может длиться вечно и разговоры о любви не такие уж и сказки для юных барышень. Ему хорошо с Тао, ему спокойно с Тао, он получает работу в издательстве и часто балует Цзы Тао бесполезными, но приятными подарками.
Иногда они ходят в Twincest, просто чтобы вновь окунуться в атмосферу их знакомства.

Все начинает лететь к чертям в начале ноября. Они смотрят фильм, и Тао начинает плакать. Крис теряется и все, что ему приходит на ум - это обнять бойфренда. Но тот вдруг кричит и начинает трястись, и бьет Криса под дых, и рушит что-то на кухне.
Это настолько странно, что И Фань забывает обидеться на Тао. Тот на всю ночь запирается в ванной, но рано утром проскальзывает в постель и долго обнимает Криса, прося прощения.

Спустя примерно неделю ситуация повторяется, и Тао плачет все чаще, дергается от каждого шороха и утверждает, что их прослушивают. Крису происходящее кажется театром абсурда, но в глазах Тао столько страха и любви, что он только молча каждый раз собирает осколки.

В какой-то момент не выдерживает и почти бесконечное терпение И Фаня, и в ответ на очередные крики Тао он берет его за шкирку и велит заткнуться. И говорит это таким тоном, что Цзы Тао мгновенно затихает.

И молчит потом целую неделю. Сначала Крис думает, что это обида, но потом он с ужасом обнаруживает, что Цзы Тао постоянно пытается что-то сказать, но губы не слушаются его.
Тогда он обнимает его всю ночь, и к утру Тао шепчет:
- Спасибо.

Однажды, когда Тао уходит сдавать анализы, Крис случайно находит в ящике папку в плотном желтом конверте.
Медицинская карта.
Сердце И Фаня тревожно бьется, просит его не делать глупостей, но тот, педантичный и хладнокровный, словно хирург, открывает папку.
Страницы испещрены кривыми иероглифами, косым почерком разных врачей, но в конце второй страницы Крис видит словосочетание на латыни, которую учил в Штатах.

Dementia praecox.
Крис аккуратно убирает папку на место и идет на балкон. Курить сигареты Тао, потому что сам он никогда не притрагивался к ним.

***

- Это правда? - Вот все, что спрашивает у Лу Хана Крис по телефону рано утром, наплевав на все приличия. В трубке слышится недовольный шепот, но Лу Хан не обращает внимания и тяжело вздыхает.
Он ничего не уточняет, и Крис понимает, что друг Тао знает, о чем речь.
- Давно?
- Каждую осень обострения. Как давно - точно неизвестно.
- Спасибо.

Крис думает, что меньше всего он хотел влюбиться в шизофреника. Крис не знает, передумал бы он покупать билеты на острова, лежащие сейчас в его кармане, если бы знал. Крис уверен в одном: он не собирается отказываться.

Тао перестает спать, и Крис - вместе с ним. Он засыпает на работе, в транспорте, в лифте. Ночью же он обнимает скулящего Тао, убеждает его, что за ними не следят, и учит правильно произносить слова.
Иногда в полубреду Тао рассказывает о том, что небо - фиолетовая колба, раскрывшаяся под водой, и они - под водой, и могут не дышать кислородом, а только смотреть на разливающуюся в воде краску, которая есть их небо. Их - Криса с Тао или всех людей, он не уточняет.

Крису больно слушать его истории и видеть остекленевшие глаза Тао, зная, что сейчас он не с ним, сейчас он - в мире своих галлюцинаций.
Лу Хан звонит чаще и дает короткие советы, в его голосе всегда беспокойство и тоска, он, кажется, уже не раз сталкивался с безумством друга.

Однажды Се Хун рассказывает И Фаню (они пьют пиво в парке, пока Лу Хан сопровождает Тао в больницу), откуда у Лу шрамы на шее и губах.
Крис все еще не собирается отказываться, даже когда падает от усталости в обморок, в своей квартире, и ударяется виском - так, что всю следующую неделю ходит с синяком и мигренью.

Иногда ему кажется, что безумен он сам.
Потому что наступает декабрь, а Тао не становится лучше.

***

И Фань никогда не говорит Тао, что знает о его болезни, и это, наверное, последняя ниточка, на которой держится их мир - общий и каждого по отдельности.
Тао изо всех сил старается справиться, стать нормальным - но с каждым днем его глаза все более тусклые, речь - бессвязная, а ночные объятия - отчаянные и крепкие.

Посуда в квартире И Фаня перебита, и он чувствует, что осколки чашки или тарелки - осколки его сердца. Он узнает о жизни Тао тайком, от Лу Хана, который, кажется, уже забыл о том, что лучший друг чуть не убил и не изувечил его.

И Фань любит Тао, но к Рождеству усталость становится почти невыносимой. Крис заболевает, и на работе ему делают выговор за выговором - рассеянность, ошибки, некачественная работа.
Крис начинает все чаще покупать пиво или коньяк.

Однажды Эмбер, с которой он к тому времени почти не общается, но коротко рассказывает о проблеме, дает совсем не женскую пощечину и называет И Фаня алкоголиком.
После этих слов он берет себя в руки и перестает пить.

Но Тао не становится лучше, не становится лучше, не становится лучше. Родители, негласно отказавшиеся от больного сына, отгородившиеся от него деньгами, словно глухим забором, высылают все большие и большие суммы, но ничего не выходит.

К концу февраля Цзы Тао кричит по ночам еще громче, но не от удовольствия, а от страшных галлюцинаций. Они больше не занимаются сексом - Крис просто держит его в железной хватке и методично повторяет: Я здесь, смотри на меня, я здесь, я здесь, смотри на меня, выбирайся, я здесь, я здесь.

Иногда, в спокойные дни, они ходят в Twincest, потому что приступ может произойти в любую секунду, а в том странном клубе неадекватное поведение хотя бы никого не пугает.
Сегодня холодная мартовская ночь, и они снова здесь. В месте, где все началось.

Тао где-то на танцполе, он теряется в толпе сразу, но Крис спокоен. Он тоже хочет отдохнуть.
В какой-то момент он испытывает ощущение дежа-вю. Снова пристальный взгляд. Но точно принадлежащий не Цзы Тао.

***

На Криса смотрит тощий накрашенный парень, облокотившийся на стену. И Фань уже хочет отвернуться и пойти искать Тао, но тот вдруг манит его пальцем, будто знает или хочет что-то сказать.

Парень действительно говорит. Он, наверное, обдолбан, потому что говорит бессвязно и без остановки:
- Ты красивый. Меня зовут Сончжон. Ты понравился мне. Ты один? Впрочем, неважно. Пойдем за мной, я что-то покажу.
Крис слишком устал, и у него нет сил думать и анализировать, и он просто идет вслед за парнем, который выглядит жалким и безобидным.

Все происходит слишком быстро: этот Сончжон оказывается на коленях перед Крисом, и уже через несколько мгновений верх берет грязная и примитивная потребность в физической разрядке.

Крис глухо стонет и с отвращением смотрит на парня, который с удовольствием облизывает губы. Он совершенно неадекватен и производит впечатление нимфомана.
- Ты мне понравился. - Повторяет Сончжон, и Крис медленно застегивает джинсы, чувствуя себя как никогда паршиво. Ни одно из оправданий, которые вертятся в его голове, не смягчают вину И Фаня.

Возможно, он смог бы уговорить себя и вернуться на танцпол как ни в чем не бывало, забыть эти унизительные минуты и свой оргазм, предательский и не принесший удовольствия.
Но в дверях он видит Цзы Тао. Это похоже на дешевую мелодраму.

Клуб становится не только местом, где все началось, но и местом, где все заканчивается.
Тао бьет наотмашь, быстрым ударом человека, все детство занимавшегося ушу. И Фань сгибается пополам и остается в таком положении очень долго, наплевав на то, что дорогая рубашка коснулась грязной стены.

Когда Крис поднимается, в зеркале он видит жалкое подобие себя с растрепанными волосами, прокушенной губой и мокрыми дорожками на щеках.


Тао нет дома, и на утро тоже, и после обеда Крис звонит Лу Хану, и только тогда узнает, что Цзы Тао бежал от него, от его предательства, в единственное место в Сеуле, куда мог - к Лу Хану.
По дороге его сбила машина.

И Фаня не пускают в палату к Тао, и он узнает от Лу Хана, что тот в очень тяжелом состоянии, и в голосе ангелоподобного парня столько стали, что Крису страшно.
В начале июня, ровно в год их знакомства Цзы Тао выписывают, но он больше никогда не возвращается в квартиру И Фаня.

@темы: fiction, cloudy seoul, smth like death, taoris

---

for  luhan;
semi-AU; john grimes/edward grimes
summary: Они не половинки одного целого, они - то самое целое, разорванное и стремящееся или собраться воедино, или - к нулю.

Am I a bad soul?

Am I a bad soul?

1. I don’t tell anyone about the way you hold my hand

Вокруг них всегда много народу.

Когда рядом нет Джона, Эдвард едва может улыбаться, выглядеть веселым и таким, каким он бывает обычно, рядом с братом. Он до сих пор с ужасом вспоминает те детние каникулы, когда им было 12 и Джона увезли к сестре матери. Тогда Эд очень сильно заболел.

Открывая глаза, первым делом Эдвард поворачивает голову направо и смотрит, на месте ли Джон. Он всегда оказывается на соседней кровати. Они встают вместе, двигаются почти синхронно, по секундам выверены их действия, каждый знает, где в следующее мгновение будет другой.
Однако они постоянно сталкиваются друг с другом, Эд не вписывается в дверные проемы, а Джон берет фен в одно мгновение с братом.

Это как будто бы игра. На выживание.
Они не могут держаться рядом за столом, все, что позволено - это соседние стулья, они не могут обниматься слишком часто на людях. Они вообще не могут быть друг с другом достаточное для них время (вечности будет мало), особенно когда рядом вездесущий Кевин, глядящий на братьев неодобрительно и холодно.

Когда Джона нет рядом, Эдвард думает только о нем, он отвечает невпопад, и друзья, замечая это, часто шутят насчет особой связи близнецов. Иногда Эдварду хочется ударить их.
Часто вечером, когда уставший Джон прокрадывается в комнату - Эд узнает его шаги, кажется, еще до того, как слышит - он не включает свет, и Эдвард прижимается к нему, стоит только двери закрыться, и кладет в темноте голову на плечо брату, и каждый раз оторваться все сложнее.

Они не половинки одного целого, они - то самое целое, разорванное и стремящееся или собраться воедино, или - к нулю.


2. All the lies and fantasies I picked to deny what is right

Сегодня солнечно и спокойно, и сегодня Эдвард чувствует себя счастливым.
Кевина нет дома третьи сутки, и Эд надеется, что не будет еще столько же, родители же уехали к друзьям.

Сегодня Эд и Джон не сталкиваются, не обнимаются украдкой в темных дверных проемах - у них есть время и пространство, которое вовсе не нужно.
Снимают дурацкие видео - Джон танцует под Бритни в строгом галстуке Кевина на голое тело, они выкладывают это в сеть и читают недоуменные комментарии. Пьют из одной чашки, смотрят фильмы и в конце концов начинают скучать.

Джон с его вечным двигателем вместо внутренних органов ерошит Эду волосы, пристает и в конце концов толкает. Драка для них - обычное дело. Такая, когда бьешь другого с силой двухлетней девочки и куда больше смеешься, чем пытаешься победить.

Обычно Эд всегда оказывается на лопатках. Может, просто потому, что ему нравится счастливая улыбка Джона и его руки на плечах.
Эдвард старается не задумываться о том, насколько сильно ему нужен брат.

- Эээдвард, ты слабак! - Хохочет Джон и бьет брата смешной розовой подушкой по голове. Они дурачатся и смеются, и кровати сдвинуты для удобства, ведь это - поле боя. Джон - разгоряченный, болтает без умолку даже когда пытается взять брата в псевдоборцовский захват. Эд - чуть младше и чуть выше, поэтому он понемногу поддается неугомонному брату, и ему нравятся эти почти объятия.

Он и сам входит в раж и щелкает брата по носу, и честно пытается уложить на лопатки и реабилитировать свое унизительное положение на спине, с задранной футболкой и дурацкой улыбкой. Эдвард думает, что этот день - один из самых счастливых в его жизни, пока рука Джона случайно не оказывается там, где руке даже близнеца быть не стоит.

Джон замирает, и Эд боится сделать вдох, потому что он знает, что прикосновения брата нравятся ему чересчур сильно, и Джон не идиот, чтобы этого не понять.
Глаза старшего странно темнеют, взгляд становится тяжелым, таким, как будто Джон хочет ударить Эда.

На самом деле, так будет даже правильнее. Избить его и выгнать, чтобы он никогда больше не видел брата и, наверное, умер от тоски по нему.
Стремящийся или собраться воедино, или - к нулю.

- Эд.
- Джон.
Они произносят имена друг друга одновременно - синхронность не покидает близнецов и в этом - и Эдвард дрожащими пальцами убирает руку брата со своего паха, чувствуя себя как никогда унизительно.
Джон смотрит на него все так же странно и, наверное, осуждающе, и Эд зажмуривается и хочет попросить прощения, ведь Джон сможет простить его...

Они так и не понимают, кто тянется к губам другого первым.


3. You are your own worst enemy, you'll never win the fight

Целовать Джона - странно, это совсем не детские поцелуи в щеку или в лоб, и осознание того, насколько запретно то, чем они сейчас занимаются, делает поцелуй слаще. Джон опускается сверху, всем телом, и кажется, что именно так - правильно, как они вообще могут ходить раздельно. Только чувствуя брата от губ до кончиков пальцев, Эд ощущает себя живым.

Им обоим жарко, хочется раздеться, но оба понимают, что это приведет к точке невозврата. Тонкая ткань хотя бы создает иллюзию границ.
Впрочем, об этом мало известно пальцам Джона, которые пробираются под футболку Эдварда и творят с его телом что хотят. Творят неумело (им никогда не нужны были девушки), но так, что Эд прокусывает нижнюю губу до крови, чтобы не дай бог не застонать и не превратить действия брата во что-то грязное и порочное.

- Прекрати это, Джон. - Выдыхает наконец Эдвард, когда руки брата возвращаются туда, где началось все это сумасшествие, и Эд знает, что дальше ни он, ни Джон не смогут контролировать себя.
- Все хорошо, успокойся. - Шепчет Джон, он целует Эда в лоб, как в детстве, но даже не думает прекращать.
Глядя в его потемневшие глаза, на секунду Эдвард допускает, что старший брат может испытывать к нему те же чувства.

Все так неправильно, думает Эд, позволяя Джону расстегнуть джинсы. Он изо всех сил обнимает брата за шею и закрывает глаза, и прикусывает губы, и разводит ноги в стороны почти неосознанно, потому что руки Джона - на его члене, и если он уже не может остановить все это, то терять нечего.

Через какое-то время Эдвард плюет на все и сдавленно стонет, и в его голове не остается ничего, кроме мыслей о том, как невероятно целовать Джона - сладко, отчаянно, почти до боли хорошо.


4. If you lose it all, and it just wont feel the same

Эдварду жарко, Эдварду хорошо, Эдварду - бесстыдно и к-черту-их-всех. Он толкается в руку Джона, прижимается ближе, извивается на смятых уже простынях, и в какой-то момент смотрит в зеркало, висящее на стене напротив кровати. В глазах Эда двоится, и удовольствие приумножается тоже - в 2, 4, 16, бесконечное количество раз, и Джон смеется в шею Эду, целуя влажную от выступившей испарины кожу.

Эдвард впервые в жизни кончает не от собственной руки. Хотя нельзя ли назвать руку Джона его собственной, и самого Джона - им самим?
Старший обнимает Эда и гладит по голове, успокаивая, стараясь отдышаться самому. Не в силах справиться с мыслями, совестью и неспособностью двигаться от удовольствия, Эд вновь закрывает глаза.

Когда он приходит в себя и вновь смотрит в зеркало, он видит стоящего в дверях Кевина. Он хранит гробовое молчание, и по его аристократически белой шее идут красные пятна.
- Вы что творите? - Шипит он, и в его голосе столько отвращения, что Эдвард съеживается, его щеки горят, словно после сильной оплеухи, но Джон успокаивающе кладет руку ему на грудь и показывает Кевину на дверь.

- Вы попадете в ад. - Выдавливает старший брат и выходит за дверь, на ходу доставая телефон.


5. It's you and me up against the world

Эдвард всегда держался в тени брата, и он не привык перечить ему, не привык решать какие-то проблемы - Джон всегда был его защитником и тем, кто заботился об Эдварде даже больше и лучше матери.

Сейчас же Эд вскакивает и натягивает брошенные на пол джинсы, и отталкивает брата, когда тот пытается удержать его. Он не может допустить, чтобы их с братом разлучили, не потому, что он сам не выдержит без Джона и недели, а потому что близнец будет страдать, и это Эд уж точно не допустит.

Особенно учитывая, что именно он втянул Джона в это преступление.

- Если ты скажешь родителям хоть одно слово, они узнают о том, что ты сам иногда захаживаешь в заведения сомнительного характера. И о том, что ты там делал. И с кем. Я тоже кое-что знаю, Кевин. - Рука старшего брата нажимает на отбой еще до того, как Эд начинает говорить, и сейчас он смотрит на младшего брата с такой ненавистью, что Эдварду хочется расплакаться, будто ему пять лет.

- Вы исчадия ада. - Почти спокойно говорит Кевин, и Эдварду кажется, что убить родного брата не больший грех, чем разделить с близнецом постель.
- Тогда я превращу твою жизнь в ад. Ни слова родителям. - Возможно, пристрастие брата к таблеткам и периодические уходы из клуба с миловидными юношами куда менее страшны, чем новость о том, что связь близнецов может быть не только духовная, но дрожащий голос Эда полон такой страшной решимости, и его трясет как убийцу в состоянии аффекта, что в эту секунду Кевин не сомневается, что стремясь собраться воедино, целое способно уничтожить все вокруг.


За ужином стул Кевина пустует, и беседа за столом кажется как никогда натянутой.
Эдвард не может есть, и родители замечают это, и поток вопросов заставляет его чувствовать себя загнанным в угол животным.

Он начинает нормально дышать только тогда, когда под столом Джон незаметно переплетает их пальцы.

@темы: fiction, hello i love u

---

для  luhan;
AU; sehun/luhan (exo-m/exo-k)

meds

Се Хун просыпается от того, что солнечный свет настойчиво бьет в глаза. Сейчас около полудня, и спросонья он даже не помнит, какое сегодня число и день недели. Судя по тому, что Лу Хана нет рядом, сейчас среда или около того. Се Хун зевает и наощупь ищет под ногами смешные пушистые тапки.

На кухне тихо и солнечно, и летающая в воздухе пыль кажется золотой. Се Хун ставит чайник, включает телевизор. Все как обычно, прекрасное утро, но затылком Хун чувствует что-то непривычное.
Кружки Лу Хана нет. Идиотской розовой кружки, которую Се Хун выиграл ему в тире. Он внимательно обводит взглядом кухню: кроме чашки отсутствуют и витамины, и цветные листочки, которые Лу расклеивает везде, и его любимый малиновый чай.

Все это слишком странно, и Се Хун возвращается в спальню, и уже с порога он замечает, что на стуле не висит куртка Лу Хана, на столе не разбросаны его тетради, а в фоторамке на полке вместо их совместной фотографии - портрет Хуна со времен средней школы.

Он ведь не мог уйти, думает Се Хун. Даже если бы Лу сошел с ума и решил вот так вот сбежать, он не стал бы менять фотографию в рамке.
Се Хун набирает знакомый номер, набирает наизусть, не пользуясь контактами в телефоне, но механический женский голос сообщает ему, что Лу Хан не будет говорить с ним сейчас.

Потому что набранного Се Хуном номера не существует.

***

Се Хун не паникует, не бегает по квартире и не звонит в морг. Он всегда спокоен, и сейчас, и будет. Исследует всю квартиру и не находит ни одного следа присутствия Лу в его жизни. Как будто бы кто-то удалил хистори в небесном компьютере. Ни фотографий, ни одежды, ничего. Даже пятно на ковре, в самом углу комнаты (Лу случайно пролил кофе), тоже исчезло.

Это все какая-то чертовщина, думает Се Хун, вновь и вновь набирая номер, пока к ночи не сдается и не звонит И Фаню.
Тот сонный и недовольный, но, кажется, рад слышать не особенно разговорчивого обычно друга.
- Как дела? - Начинает Се Хун издалека, надеясь, что И Фань что-то знает.
- Хорошо, хоть я и спал уже. Что ты хотел?

Голос друга хриплый ото сна, и Се Хун думает, что все точно в порядке, что если бы с Лу что-то случилось, И Фань бы не спал мирно. Но все же Хун спрашивает, потому что он до сих пор не понимает, что произошло в их квартире:
- Где Лу Хан?

- Кто?

***

Се Хун решается на отчаянный шаг и едет прямиком к матери Лу Хана, которая недавно переехала в Корею, он отлично знает адрес, ведь он сам помогал ей носить коробки.
Семья Лу живет теперь на окраине Сеула, и пока Се Хун добирается до их дома, его сердце бьется, будто после укола адреналина.

- Здравствуйте. - Се Хун - запыхавшийся, растрепанный, не спавший всю ночь, наверняка выглядит пугающе. Мать Лу Хана удивленно приподнимает брови, но кивает и приветливо улыбается.
- Лу дома?

Несколько секунд молчания кажутся Се Хуну пыткой, и когда женщина кричит вглубь квартиры, чтобы позвали Лу , Хун чувствует себя так, словно только что пережил клиническую смерть и переродился.
- Лу-у! - Кричит женщина, и Се Хун нервно топчется на месте, ожидая увидеть сонного и растрепанного Лу Хана, каким он видит его каждый день.

В коридоре слышится шум. В дверях появляется большой белый пес.
- Не знаю, зачем Вам Лу, но вот он. - Тянет женщина, почесывая собаку за ухом. - Хороший мальчик.

Се Хун не прощается, не благодарит, он просто отступает на несколько шагов и падает в холодную пасть лифта.

***

Этого не может быть, этого не может быть, этого не может быть - вот все, что повторяет себе Се Хун. Он не выходит их дома, потому что Лу Хана нет ни в их постели, ни уж точно на улицах Сеула.

Се Хун ничего не ест и не отвечает на звонки. На исходе второй недели он выходит в одной футболке на улицу, игнорируя холодный осенний ветер.
Он идет, не обращая внимания, куда, как долго и зачем. Он просто идет, чтобы не останавливаться и не сходить с ума.

Фигура на мосту кажется странно знакомой. До боли знакомой. Рюкзак со множеством брелоков, смешной шарф и манера качаться на носках.
Се Хун бежит к мосту, и с каждым шагом он узнает в парне, разглядывающем воду, Лу Хана.

Что-то останавливает Се Хуна, когда он уже готов подбежать и обнять, забрать Лу домой и забыть кошмар этих дней.
Вместо этого Се Хун просто кричит его имя. Ему страшно, что Лу Хан не обернется. Но тот поворачивается, улыбается рассеянно.

- Мы знакомы?.. - Сердце Се Хуна замирает и сбивается с ритма. - Мы учились вместе? - Продолжает тот, склонив голову на бок. Рассматривает, вспоминает.

У тебя родинка под правой лопаткой, еле слышно произносит Се Хун. Лу Хан удивленно смотрит на него и кутается в шарф - ветер к вечеру становится почти ледяным.
- Тебе не холодно? Хочешь, выпьем кофе? - Продолжает тем временем Лу Хан, и по его глазам видно, что он не может вспомнить, кем ему приходится этот странный замерзший и угрюмый парень.

***

- Где Лу Хан? - Се Хун задает этот вопрос без всяких приветствий, в 5 утра, и И Фань называет его гребаным психом и грозится сдать в больницу, но Хун уже нажимает на красную кнопку и набирает следующий номер общего друга.

В какой-то момент замкнутый круг прерывается. Кристал, злая и сонная, спрашивает, зачем Хуну вдруг понадобился Лу Хан.
Он почти кричит в трубку, неужели она знает, где он, и Кристал рассказывает, что видела его с кем-то около недели назад, но это друг ее кузины, и откуда бы Се Хуну знать этого Лу, до которого никому нет дела.

Се Хун вновь и вновь набирает знакомый номер, и ему отвечают разные люди, но никогда не тот, кого он ищет.

Где ты, Лу? Почему ты исчез? Ты ведь не мог быть плодом моего воображения. Мне начинает казаться, что я и правда схожу с ума. Пожалуйста, вернись. Пожалуйста, вернись...

***

...пожалуйста, вернись.
Этой фразой исписан единственный лист, имеющийся в распоряжении Се Хуна. Стены комнаты - приятно бежевые, и кровать удивительно мягкая, но каждый день Се Хуна заставляют пить таблетки и проходить множество тестов.

Он вспоминает, как сильный и высокий И Фань помогал санитарам забирать Се Хуна, после того, как увидел стены его квартиры, исписанные письмами Лу Хану. Тому, кого никогда не существовало.

Каждое утро улыбчивый немолодой врач спрашивает, думает ли Се Хун об этом Лу Хане, и каждый раз тот упрямо кивает.
Се Хун ненавидит И Фаня и то, что с ним происходит.

***

Се Хун просыпается в холодном поту. Он не знает, где он на этот раз, кто он на этот раз, и встретит ли он Лу Хана на улице, или же снова окажется под капельницей, или его самого уже давно нет. А, может, никогда не было?

- Соня. - Тихий смех у самого уха заставляет Се Хуна зажмуриться. Если у него уже начались галлюцинации, то ему точно конец. Но смех рядом не прекращается, и Хун чувствует тепло чужого тела, знакомый запах и, наконец, он осторожно открывает глаза.
Лу Хан - рядом, в его постели, смеется и жмурится от слишком яркого для октября солнца, путает пальцы в волосах Се Хуна и что-то говорит, но тот не слышит, только ошалело смотрит на Лу и борется с желанием обнять его и никогда в жизни не выпускать из рук.

- Иди сюда. - Говорит Се Хун и тянет Лу на себя, тот с готовностью подставляется под поцелуи, гладит одеревеневшее тело Се Хуна, и под теплыми пальцами Лу мыщцы расслабляются, и из головы Хуна улетают все мысли, когда чужие губы нежно и осторожно целуют его в шею.

Се Хун помнит, что царапал ее накануне ночью, но он знает, что сейчас там нет никаких следов.

***

- Где Лу Хан?
- ...
- И Фань, где он, мать твою?!
- Лу умер, Се Хун.

В этот день сердце Се Хуна сгорает.

- Когда?
- Три года назад. Что с тобой?
Пожалуйста, вернись. Пожалуйста, вернись. Пожалуйста, вернись...

Се Хун помнит, как сутки назад Лу Хан был в его руках, горячий, смеющийся, счастливый, он целовал Се Хуна в плечо и зажмуривался от удовольствия.
А сейчас, сейчас все доказывают Се Хуну, что он безумен, что Лу Хана нет уже три года, его изуродовал и зарезал собственный отчим, больной шизофренией, и Се Хун тогда плакал на похоронах, но он знает, что это ложь, все - ложь, ведь Лу Хан, кажется, совсем недавно уснул на плече Хуна.

Когда И Фань показывает Се Хуну надгробье, тот опускается на колени, прямо в ворох желтых листьев, и просит, чтобы это все прекратилось.

***

Се Хун просыпается от ярких солнечных лучей, и он чувствует, как его обнимают за талию и дышат тихонько в шею, размеренно, глубоко. Может быть, все закончилось. Может быть, это не закончится никогда. Се Хун - в черной дыре, в дне сурка, во временной или пространственной петле - неважно, он в аду и не знает, как выбраться.

- Лу.. - Произносит Хун, не открывая глаз, поглаживая обнимающую его руку.
- Лу? - Голос - чужой, высокий. Женский. Он открывает глаза и видит, что в его постели никакой не Лу Хан. В его постели - девушка, пышногрудая и с потрясающе красивыми карими глазами.

- Лу. - Эхом повторяет Се Хун и закрывает глаза.

***

- Проснулся? - На этот раз Се Хуна будит не ломота в теле и не солнечный луч. Его будит знакомый до боли голос, легкие прикосновения. Он открывает глаза и встречается с обеспокоенным взглядом в упор.

Се Хун пытается спросить у Лу Хана, настоящий ли он, но не может произнести ни слова. Лу смотрит на него с беспокойством и заставляет выпить какие-то таблетки, и приказывает спать, и Се Хун хочет закричать и вырваться, ведь если он заснет, все прекратится, но таблетки и голос Лу Хана сильнее его сумасшествия.

Он просыпается через сутки. В той же постели. И Лу Хан все так же рядом, под глазами у него круги, а волосы спутаны.
Я все еще в аду? - хочет спросить Се Хун, но из горла вырывается только хрип.

- Ты заболел. У тебя была два дня температура под сорок. Ты меня напугал. - Голос Лу Хана тусклый, усталый, но счастливый, и он, выжатый как лимон, притягивает горячего и осунувшегося Се Хуна к себе и прикладывает холодную ладонь ко лбу. - И бредил.

Се Хун улыбается - губы пересохли, он знает, что не произнесет ни слова сейчас - и обнимает Лу Хана за шею.
- Спи.

Закрывая глаза, слушая сердцебиение устроившегося под боком Лу, Се Хун молится, чтобы они проснулись вместе.




 

@темы: fiction, cloudy seoul, hello i love u, smth like death, oh my hunhan

---

for  luhan;
«Sehun and Luhan sat together and went to the toilet together»

зарисовка

- Что ты делаешь?
- Доверься мне. - Шепчет Се Хун, и дверь кабинки захлопывается за ними, он щелкает затвором, и где-то в салоне табличка загорается красным. Здесь, в тесном туалете, тряска ощущается в разы сильнее, и Лу Хан чувствует себя бабочкой в банке, которую простодушно трясет маленький ребенок.
Между ним и Се Хуном - от силы метр, и Лу Хан жмется к раковине, стараясь сделаться меньше, чем он есть. Се Хуну в его идеально отглаженном пиджаке, с красивыми пальцами и небрежной прической не место здесь, в туалете самолета. Хун смотрит Лу Хану в глаза, и тот съеживается под его взглядом. Он кажется себе еще более неуклюжим, пытается расправить плечи, не выглядеть так по-детски в своей футболке с дурацким рисунком.
Се Хун пресекает все эти глупые попытки поцелуем. Он делает шаг, единственный нужный, чтобы сократить расстояние, оказывается вплотную, так, что Лу Хан видит отражение света в радужке глаз Хуна, и он целует его, как будто бы это само собой разумеется, как будто бы именно так все должно было случиться.
Идет седьмой час полета, и он похож на седьмой круг ада, Лу Хан не уверен, но, кажется, именно там содержались блудницы и грешники, и ему там самое место, потому что он обнимает Се Хуна за шею, притягивает ближе, и ему очень-очень-очень нравится.
Руки Се Хуна - под футболкой, гладят уже горячую кожу, царапают живот, и Лу Хан закрывает глаза, почти не дышит, прижимается ближе. Когда Се Хун целует каждый его шрам - на шее, губе, щеках, Лу тихо стонет, и он готов заплакать от того, как нежен с ним Се Хун, и одновременно он хочет большего, и не смеет просить, и знает, что еще - рано.
Лу Хан не знает, прошла минута или вечность, но он уже сидит на раковине, обнимая Се Хуна ногами за талию, ему неудобно и тесно, но так хорошо, что даже немного больно. Се Хун сказал: доверься мне, и Лу Хан доверился, как в тот вечер, когда они просто сбежали гулять по майскому Сеулу, как в ту ночь, когда Се Хун охранял его сон от кошмаров, обнимая за шею, как в тот день, когда они впервые заговорили.
Поцелуев - мало. Лу Хан задыхается, ловит ртом воздух, ударяется острыми лопатками о холодный металл, прижимается к Се Хуну ближе и подставляется под его руки, тело хочет большего, но у них нет времени. Совсем нет времени. Половина суток полета и всего несколько минут наедине, чтобы не вызвать подозрений, не поставить крест на карьере друг друга.
Се Хун утыкается лбом Лу в плечо, водит руками по его худому телу, пытается остыть и не выдать их. Не получится, у них не получится, и Лу Хан думает, что мог бы пожертвовать сценой и всем, чем угодно, лишь бы руки Се Хуна и дальше были на его теле, и он гладит осторожно его по волосам и обхватывает ногами крепче - прижимается ближе, чуть слышно стонет.
- Время.
Время исчезает там, где руки Се Хуна дергают пряжку ремня Лу Хана, и тот мелко дрожит, стесняется своего тела, своих желаний, своей реакции, но Се Хун не отпускает, не отступает, его руки везде, губы - на белой шее Лу Хана, и они оба плавятся, прирастая друг к другу намертво. Кислород между ними тает и утекает в железный пол, а табличка где-то в салоне все еще горит красным.


В соседнем кресле, у иллюминатора безмятежно спит Лэй и, наверное, даже если они займутся сексом у него на коленях, он даже не пошевелится. Последняя мысль заставляет Лу Хана покраснеть. Се Хун сидит с закрытыми глазами и дышит слишком размеренно, чтобы это было естественно. Лу Хан украдкой рассматривает его припухшие губы, когда рука Хуна накрывает чуть подрагивающие пальцы Лу.
Самолет приземлится в аэропорту Лос-Анджелеса через 4 часа 45 минут.

@темы: fiction, cloudy seoul, hello i love u, oh my hunhan

---

<3

we control

Ниэль - среди танцующей толпы, разгоряченный и не слишком трезвый. Его тело плавно двигается в такт музыке, и Ли Бенон чувствует, как биты отдаются эхом в кончиках пальцев. Он опустошает бокал.
Даниэль покачивает бедрами, узкие джинсы в мелькающем ярком свете кажутся его второй кожей, Бенон дышит глубже. Возможно, Ниэль знает, что тот смотрит на него - иначе отчего его улыбка кажется такой издевательской?

Прекрати, мысленно просит Бенон. Он выпил слишком мало, чтобы позволить себе глупости, а Ниэль - слишком много, чтобы контролировать себя.
Бенон пытается спасти их обоих. Ниэль позволяет какому-то парню прижаться к нему почти вплотную.

Бенон повторяет: прекрати.
Ниэль вдруг открывает затуманенные алкоголем глаза и улыбается, глядя на друга в упор.

Если ты не прекратишь прямо сейчас, все рухнет, вновь мысленно обращается Бенон к Даниэлю, который обвивает руки вокруг шеи незнакомого парня. И смотрит Бенону прямо в глаза.

Последний шанс, Ан Даниэль, - Бенон опрокидывает рюмку чего-то очень крепкого. Внутри вспыхивает пожар. Ниэль облизывает губы и исчезает в толпе.
Цепная реакция - ядерный взрыв.

***

В туалете куда прохладнее, чем на танцполе. Прохладнее и безлюднее. В последней кабинке слышны сдавленные стоны, и Бенон непроизвольно сглатывает.

Ниэль спокойно - почти спокойно - моет руки, но как только Бенон оказывается в помещении - дергается и разворачивается, его тело напряжено, а в глазах странный, дьявольский блеск.
Как будто бы он давно ждет Бенона тут.

- Даниэль. - Бенон еще может повернуть назад, он делает это, кажется, всю жизнь, он может проигнорировать испарину на шее Даниэля, его безумные глаза и трогательно - почти невинно - падающие на лоб кудри. Он может..
Ниэль проходит мимо него, в кабинку, задевая Бенона покатым плечом, и ему совсем не важно, что места вокруг - полно, он на долю секунду почти прижимается к Бенону, и тот понимает, что нет - он не может.

Втолкнуть Ниэля в кабинку просто, он выше и, может, сильнее, но совершенно не сопротивляется. Ударяется лопатками о стенку, шипит, смотрит вызывающе, но испуганно. Он давно добивался этого, и сейчас, оказавшись с нетрезвым и отчаявшимся другом в тесной кабинке, один на один, когда между ними исчезает даже кислород... Бенон читает в глазах парня страх и запоздалое желание повернуть назад.

Он зол на Ниэля за все годы этой странной и жестокой игры, и он целует его яростно, вжимая всем телом в тонкую стенку кабинки, больно дергая за волосы и кусая за нижнюю губу, до крови. Ниэль сдавленно стонет, но он не может не отвечать, он не может, потому что иначе они оба задохнутся, и Бенон узнаёт, что язык Ниэля сладкий от дамских коктейлей, и он такой же жадный, как сам чертов Ан Даниэль.

- Молчи. - Говорит Бенон и утыкается лбом в плечо тяжело дышащему Ниэлю, закрывает глаза, чтобы не видеть своего падения, и ведет пальцами по плечам, животу, забирается руками под футболку.

Ниэль дрожит, но счастливо и пьяно улыбается, путается пальцами в волосах Бенона, что-то неразборчиво шепчет, но Бенон слышит только стук сошедшего с ума сердца - своего или Ниэля, неясно - и сжимает пальцами его соски, кусает за шею, заставляя друга вжиматься в стенку и что-то невнятно просить.

Тело Ниэля очень горячее, а джинсы тесные, и Бенон знает, что у него самого стоит - на лучшего друга, но сейчас так наплевать на все, сейчас важно расстегнуть дрожащими пальцами ремень. И прикоснуться.
Бенон чувствует, что Ниэль его хочет, и хочет давно и отчаянно, оттого сейчас дышит сквозь зубы и сжимает волосы Бенона в кулаке так, что тому очень больно. Бенон шипит и стряхивает с себя руку Ниэля, вцепляется в его запястье - до синяков - и заводит за голову.

Ниэль замирает - Бенон спускает с него такие ненавистные сейчас джинсы, прикасается к плоти через ткань белья, видно - осторожничет, пытается сохранить остатки разума.

- Я хочу.. Пожалуйста. - Выдыхает Ниэль и тянется к губам Бенона и встречает их, и они оба совершенно потеряли разум, раз целуются сейчас отчаянно в кабинке с разрисованными стенами, и рука Бенона - на члене Ан Даниэля, его лучшего друга. Да пусть все катится к черту, думает Бенон. Ему горячо, тесно в штанах, и Ниэль не дает ему дышать, все тянется к губам, что-то просит, переплетает их пальцы у себя над головой. А сам извивается и тяжело дышит, подается вперед, ему мало, и Бенон тоже думает, что нижнее белье сейчас лишнее, и его рука на члене Ниэля - это совершенно нормально, там ей самое место.

От торопливых движений его пальцев Ниэль сходит с ума и прижимается ближе, между их телами нет ни миллиметра свободного пространства, только жар и удовольствие.
Бенон никогда не был с парнями, но отчего-то он точно знает, что нужно делать, чтобы заставлять Ниэля задыхаться. Обводит пальцами каждую венку, сжимает руку сильнее, и движения быстрее, жестче, ловит ритм - Ниэль стонет глухо в шею, и от этого у Бенона по всему телу электрические разряды, и даже если на этом все закончится, то он хочет, чтобы Ниэлю, будь он трижды проклят, было хорошо.

И ему хорошо - он толкается в руку Бенона, шепчет его имя, словно в лихорадке, и "быстрее", и "пожалуйста", и Бенон зажимает ему рукой рот, когда чувствует, что Даниэль на грани.

В тот момент, когда кислород исчезает и пальцы Бенона сжимают плоть в последний раз, сильно, горячо, настойчиво, Ниэль стонет Бенону в руку и кончает тоже - в руку, и это совсем не стыдно и не неприятно.
Они оба тяжело дышат, Ниэль жмется обессиленный к Бенону, и в его глазах уже ни тени алкогольного опьянения - только сумасшествие недавней близости.

***

Ли Бенон выходит из кабинки и долго держит руки под холодной водой. Когда ошалевший Ниэль появляется рядом, Бенону хочется провалиться сквозь землю. Его штаны все еще нестерпимо жмут, и лучший друг все еще вызывает у него единственное желание, совершенно непристойное.

Ниэль облокачивается на раковину и говорит, улыбаясь довольно:
- Поехали домой.
Кажется, улыбка Даниэля обещает продолжение.

@темы: fiction, hello i love u, l.joe/niel