from here i hear bells, big storms and anthems
VIIVII.
С каждым днем состояние Эдварда ухудшается, и на исходе недели, субботним утром он не встает с постели.
Температура выжимает из Янга все соки, и он мечется по постели, сминая влажные простыни. Граймс такой горячий, что, сидя рядом с ним, недавно вернувшийся с улицы Кевин мгновенно отогревает руки и расстегивает верхние пуговицы рубашки.
Уже во второй половине дня в квартире появляется врач, частный и очень дорогой, и он ласково расспрашивает Эдварда о самочувствии, но тот только глухо стонет и пытается укрыться одеялом с головой.
Пожилой доктор констатирует ОРВИ, обещает спад температуры к завтрашнему утру и выписывает Эдварду разные лекарства, и уходит, погладив его по горящему лбу.
Ко вторнику Эдвард уже стоит на ногах, но он очень слаб, и из-за антибиотиков по ночам ему снится Джон.
За все дни болезни Эд ни разу не вспоминает о Джастине, и он обнаруживает это с удивлением и радостью и думает, что будет готов идти в колледж в ближайшее время.
В пятницу Эдвард надевает теплую куртку, наматывает большой шарф почти до глаз и выходит на улицу - постоянно находиться в четырех стенах он больше не может.
Янг собирается в парк, но ноги не слушаются его и несут в направлении соседнего дома. Начиная с места, где они с Хлоей нашли Джона, Эд помнит дорогу наизусть, и он, наверное, может показать ее даже на смертном одре.
Он заходит в темный подъезд без домофона и поднимается на знакомый пятый этаж, и останавливается перед обшарпанной дверью в нерешительности. Эдварду становится жарко, и он понимает, что температура поднимается, и он помнит слова врача о том, что нельзя волноваться и перенапрягаться, но глупо сбегать сейчас, и Эд думает, что в том, чтобы проведать бедного парня, нет ничего такого.
Он надавливает на кнопку звонка, краска на которой почти облупилась. Из квартиры не доносится никаких звуков, и Эдвард думает почти с облегчением, что он не застал Джона. Но Джон открывает дверь спустя пару минут.
Глядя на хозяина квартиры, Эд отстраненно думает, что его температура, наверное, забралась выше сорока, потому что такие галлюцинации к Янгу не приходили еще никогда.
Перед ним стоит он сам, только с чуть более длинными волосами и не сошедшими до конца синяками. И припухшим носом, практически смятым чьим-то кулаком.
Но все же Эдвард еще в состоянии отличать реальность от выдумки, и он точно знает, что он сейчас стоит на пороге квартиры этого странного Джона, и тот похож на Янга как две капли воды. Как брат-близнец.
И тогда Эдвард делает шаг назад. Делает с трудом, потому что от шока и скачущего давления - и температуры тоже - тело цепенеет, и Янг хватается рукой за дверной косяк, понимая, что не может быть уверенным в почве под ногами.
- Джон? - Спрашивает он беззащитным и растерянным тоном, как будто бы ответ парня все объяснит.
- Джон, - отвечает тот спокойно и вдруг в мгновение ока оказывается совсем рядом, просто берет Эдварда за руку и втягивает в квартиру. Как и тогда, ночью, Янг дрожит от этого прикосновения - а еще от температуры, и он настолько обескуражен, что забывает сопротивляться.
Эд так и стоит посреди тесной прихожей в своей смешной куртке и пушистом шарфе, и его руку крепко обхватывают пальцы, точно такие же, как и его собственные. Все происходящее продолжает казаться не более, чем температурным бредом, и Эд ждет, когда он проснется от мягкого голоса матери или Кевина, а, может быть, даже отца.
- Мы должны были встретиться чуть раньше. - Все так же невозмутимо продолжает Джон, и он делает шаг вперед, навстречу Янгу, и это заставляет того вжаться в стену. Тепло руки Джона невероятным образом успокаивает, и Эдвард с ужасом понимает, что ему приятно держать этого человека (человека ли?) за руку, как будто бы так должно быть всегда.
- Ты...
- Твой близнец. Здравствуй, братик. - На лице Джона расцветает улыбка, и она кажется холодной и хищной, и Эдвард вдруг тянется к близнецу и в этот момент понимает, что земли под ногами больше нет.
Джон не ожидает увидеть на пороге Эдварда, но он берет себя в руки за доли секунды. Месяцы его странных игр учат Граймса отлично блефовать.
Джон не ожидает, кроме всего прочего, что его близнец упадет в обморок от впечатлений. Жизнь же в детском доме учит его действовать предельно быстро.
Он подхватывает Эдварда на руки до того, как тот падает. Куртка с шарфом очень мешают, и Граймс аккуратно опускает Эда на пол и снимает с него лишнюю верхнюю одежду, и только тогда он вновь берет брата на руки и несет в свою постель.
Понять, что Эдвард болен, совсем не трудно - он горячий даже через свитер и, предположительно, футболку, и Джон рвет свою домашнюю майку и смачивает ее в холодной воде, прикладывая ткань к раскаленному лбу брата.
Через час или два Эд остывает и приходит в себя, но едва он видит Джона, вновь отключается.
Все это время Граймс сидит у собственной постели, на которой лежит Эдвард, и ему кажется, что держать Янга здесь, в этой темной и бедно обставленной комнате, на узкой кровати с бельем из дешевого супермаркета - преступление.
И Джон злится на себя за эти мысли и на Эдварда - за то, что он сейчас лежит беззащитный и почти безмятежный в полуметре от Джона и к чертям рушит все его планы.
В какой-то момент Джон прикрывает глаза и проваливается в беспокойный сон, сидя на ободранном стуле рядом с глубоко и размеренно дышащим близнецом.
Он открывает глаза от того, что Эдвард мертвой хваткой вцепился в его руку. Он пытается сесть на кровати, но тело плохо слушается, и Граймс убирает его руку со своей - на бледной коже сразу же начинают проступать синяки - и укладывает обратно.
- Боже. - Шепчет пересохшими губами Эдвард, и Джону очень хорошо знакомо это восклицание. От воспоминаний он морщится и передергивает плечами, как от чего-то неприятного и неуютного.
- У тебя нет сил. Спи. - Джон поправляет одеяло, и от его движений Янг дергается и пытается отодвинуться дальше, но Джон не может сдержать удовлетворенной улыбки, когда вновь забывшийся Эдвард бессознательно прижимается к его руке, будто бы в поисках тепла. Или защиты.
В следующий раз Эдвард приходит в себя, когда на улице темно, и он пугается темноты, потому что у Джона нет привычки зажигать свет.
Граймс лишь наклоняется к нему и шепчет на ухо:
- Я не сделаю тебе ничего плохого. У тебя нет сил сейчас.
Джон не любит свет не только потому, что он мешает оставаться незаметным. Свет обязывает, а в темноте многие преграды просто исчезают за ненадобностью. И сейчас Эдвард в постели Джона, привыкший спать с ночником, привыкший к правилам и всему тому, что обязывает, слушается близнеца и закрывает глаза.
Тьма стирает границы, и Джон запускает пальцы в волосы Янга, он гладит его по голове, проводит пальцами по шее - успокаивающе, изучающе.
В тишине ночи Джон Граймс может безнаказанно нарушать все свои правила.
Никто не узнает.
Эдвард привыкает к темноте удивительно быстро. Она нравится ему, и он не задыхается, открывая глаза и не находя источник света.
В маленькой незнакомой комнате, полной посторонних запахов и звуков, наедине с человеком, который грозит оказаться плодом воображения Янга, Эдварду до странного спокойно.
Здесь он чувствует себя в большей безопасности, чем дома.
Когда он в очередной раз приходит в себя, Джон - все там же, и только его рука лежит на волосах Эдварда.
Янг не знает, что с ним происходит, и в какое кино или какой сон он попал, но здесь и сейчас у него нет сил ни на что, кроме как чуть повернуться и накрыть пальцы Джона своими.
В темноте глаза Граймса горят, как у кошки, и Эдварду одновременно страшно и любопытно.
Он рассматривает лицо близнеца и ищет сходства и отличия, и чертов Джон кажется Эдварду идеальным, и он произносит тихо-тихо:
- Ты красивее, чем я.
И добавляет:
- Боже.
Эдвард спрашивает себя, как давно он сошел с ума, и ответ кажется столь очевидным, что он плюет на все и думает, что хуже секса с Джастином в спортивном зале с ним уже ничего не случится.
- Мне холодно, - говорит Эдвард. И отодвигается к самой стене, насколько это возможно сделать на такой узкой кровати, и он слышит, как щелкает пряжка ремня на джинсах Джона, и шорох одежды, и спустя мгновение Граймс ложится рядом.
Джон теплый и удивительно правильный в этом месте и в это время, и он шепчет Эдварду на ухо, что их разлучили ровно двадцать лет назад, но Эдвард уже спит, согретый теплом чужого тела.
Утром Джона нет в постели, и Эдвард рад этому, потому что он все еще не готов поверить, что этот человек - его брат.
Янг медленно встает и идет искать Джона, который обнаруживается на кухне - в трусах и жилетке, курящий в форточку.
- И что дальше? - Спрашивает Эдвард, разглядывая худые ноги брата.
Тот молча кивает на окно - не свое, а Эдварда Янга. Странный сон подходит к концу.
Джон помогает Эду одеться и завязывает ему шарф, как маленькому ребенку, и он ведет близнеца до дома, прячась под капюшоном.
На прощание он криво улыбается, ничего не говоря, и это неожиданно злит Эдварда, и в лифте он клянется себе, что забудет этот странный бред, который слишком похож на правду.
Ему все приснилось. Ему все приснилось, правда?
Дома Джон ложится на постель, в которой почти сутки провел Эдвард, и смотрит в потолок.
Ощущение беспомощности Эда и своей безнаказанности кружит голову, и, наверное, Джон совершает большую ошибку, но он звонит на работу и спрашивает, нет ли сегодня заказов для мистера Купера.
С каждым днем состояние Эдварда ухудшается, и на исходе недели, субботним утром он не встает с постели.
Температура выжимает из Янга все соки, и он мечется по постели, сминая влажные простыни. Граймс такой горячий, что, сидя рядом с ним, недавно вернувшийся с улицы Кевин мгновенно отогревает руки и расстегивает верхние пуговицы рубашки.
Уже во второй половине дня в квартире появляется врач, частный и очень дорогой, и он ласково расспрашивает Эдварда о самочувствии, но тот только глухо стонет и пытается укрыться одеялом с головой.
Пожилой доктор констатирует ОРВИ, обещает спад температуры к завтрашнему утру и выписывает Эдварду разные лекарства, и уходит, погладив его по горящему лбу.
Ко вторнику Эдвард уже стоит на ногах, но он очень слаб, и из-за антибиотиков по ночам ему снится Джон.
За все дни болезни Эд ни разу не вспоминает о Джастине, и он обнаруживает это с удивлением и радостью и думает, что будет готов идти в колледж в ближайшее время.
В пятницу Эдвард надевает теплую куртку, наматывает большой шарф почти до глаз и выходит на улицу - постоянно находиться в четырех стенах он больше не может.
Янг собирается в парк, но ноги не слушаются его и несут в направлении соседнего дома. Начиная с места, где они с Хлоей нашли Джона, Эд помнит дорогу наизусть, и он, наверное, может показать ее даже на смертном одре.
Он заходит в темный подъезд без домофона и поднимается на знакомый пятый этаж, и останавливается перед обшарпанной дверью в нерешительности. Эдварду становится жарко, и он понимает, что температура поднимается, и он помнит слова врача о том, что нельзя волноваться и перенапрягаться, но глупо сбегать сейчас, и Эд думает, что в том, чтобы проведать бедного парня, нет ничего такого.
Он надавливает на кнопку звонка, краска на которой почти облупилась. Из квартиры не доносится никаких звуков, и Эдвард думает почти с облегчением, что он не застал Джона. Но Джон открывает дверь спустя пару минут.
Глядя на хозяина квартиры, Эд отстраненно думает, что его температура, наверное, забралась выше сорока, потому что такие галлюцинации к Янгу не приходили еще никогда.
Перед ним стоит он сам, только с чуть более длинными волосами и не сошедшими до конца синяками. И припухшим носом, практически смятым чьим-то кулаком.
Но все же Эдвард еще в состоянии отличать реальность от выдумки, и он точно знает, что он сейчас стоит на пороге квартиры этого странного Джона, и тот похож на Янга как две капли воды. Как брат-близнец.
И тогда Эдвард делает шаг назад. Делает с трудом, потому что от шока и скачущего давления - и температуры тоже - тело цепенеет, и Янг хватается рукой за дверной косяк, понимая, что не может быть уверенным в почве под ногами.
- Джон? - Спрашивает он беззащитным и растерянным тоном, как будто бы ответ парня все объяснит.
- Джон, - отвечает тот спокойно и вдруг в мгновение ока оказывается совсем рядом, просто берет Эдварда за руку и втягивает в квартиру. Как и тогда, ночью, Янг дрожит от этого прикосновения - а еще от температуры, и он настолько обескуражен, что забывает сопротивляться.
Эд так и стоит посреди тесной прихожей в своей смешной куртке и пушистом шарфе, и его руку крепко обхватывают пальцы, точно такие же, как и его собственные. Все происходящее продолжает казаться не более, чем температурным бредом, и Эд ждет, когда он проснется от мягкого голоса матери или Кевина, а, может быть, даже отца.
- Мы должны были встретиться чуть раньше. - Все так же невозмутимо продолжает Джон, и он делает шаг вперед, навстречу Янгу, и это заставляет того вжаться в стену. Тепло руки Джона невероятным образом успокаивает, и Эдвард с ужасом понимает, что ему приятно держать этого человека (человека ли?) за руку, как будто бы так должно быть всегда.
- Ты...
- Твой близнец. Здравствуй, братик. - На лице Джона расцветает улыбка, и она кажется холодной и хищной, и Эдвард вдруг тянется к близнецу и в этот момент понимает, что земли под ногами больше нет.
***
Джон не ожидает увидеть на пороге Эдварда, но он берет себя в руки за доли секунды. Месяцы его странных игр учат Граймса отлично блефовать.
Джон не ожидает, кроме всего прочего, что его близнец упадет в обморок от впечатлений. Жизнь же в детском доме учит его действовать предельно быстро.
Он подхватывает Эдварда на руки до того, как тот падает. Куртка с шарфом очень мешают, и Граймс аккуратно опускает Эда на пол и снимает с него лишнюю верхнюю одежду, и только тогда он вновь берет брата на руки и несет в свою постель.
Понять, что Эдвард болен, совсем не трудно - он горячий даже через свитер и, предположительно, футболку, и Джон рвет свою домашнюю майку и смачивает ее в холодной воде, прикладывая ткань к раскаленному лбу брата.
Через час или два Эд остывает и приходит в себя, но едва он видит Джона, вновь отключается.
Все это время Граймс сидит у собственной постели, на которой лежит Эдвард, и ему кажется, что держать Янга здесь, в этой темной и бедно обставленной комнате, на узкой кровати с бельем из дешевого супермаркета - преступление.
И Джон злится на себя за эти мысли и на Эдварда - за то, что он сейчас лежит беззащитный и почти безмятежный в полуметре от Джона и к чертям рушит все его планы.
В какой-то момент Джон прикрывает глаза и проваливается в беспокойный сон, сидя на ободранном стуле рядом с глубоко и размеренно дышащим близнецом.
Он открывает глаза от того, что Эдвард мертвой хваткой вцепился в его руку. Он пытается сесть на кровати, но тело плохо слушается, и Граймс убирает его руку со своей - на бледной коже сразу же начинают проступать синяки - и укладывает обратно.
- Боже. - Шепчет пересохшими губами Эдвард, и Джону очень хорошо знакомо это восклицание. От воспоминаний он морщится и передергивает плечами, как от чего-то неприятного и неуютного.
- У тебя нет сил. Спи. - Джон поправляет одеяло, и от его движений Янг дергается и пытается отодвинуться дальше, но Джон не может сдержать удовлетворенной улыбки, когда вновь забывшийся Эдвард бессознательно прижимается к его руке, будто бы в поисках тепла. Или защиты.
В следующий раз Эдвард приходит в себя, когда на улице темно, и он пугается темноты, потому что у Джона нет привычки зажигать свет.
Граймс лишь наклоняется к нему и шепчет на ухо:
- Я не сделаю тебе ничего плохого. У тебя нет сил сейчас.
Джон не любит свет не только потому, что он мешает оставаться незаметным. Свет обязывает, а в темноте многие преграды просто исчезают за ненадобностью. И сейчас Эдвард в постели Джона, привыкший спать с ночником, привыкший к правилам и всему тому, что обязывает, слушается близнеца и закрывает глаза.
Тьма стирает границы, и Джон запускает пальцы в волосы Янга, он гладит его по голове, проводит пальцами по шее - успокаивающе, изучающе.
В тишине ночи Джон Граймс может безнаказанно нарушать все свои правила.
Никто не узнает.
***
Эдвард привыкает к темноте удивительно быстро. Она нравится ему, и он не задыхается, открывая глаза и не находя источник света.
В маленькой незнакомой комнате, полной посторонних запахов и звуков, наедине с человеком, который грозит оказаться плодом воображения Янга, Эдварду до странного спокойно.
Здесь он чувствует себя в большей безопасности, чем дома.
Когда он в очередной раз приходит в себя, Джон - все там же, и только его рука лежит на волосах Эдварда.
Янг не знает, что с ним происходит, и в какое кино или какой сон он попал, но здесь и сейчас у него нет сил ни на что, кроме как чуть повернуться и накрыть пальцы Джона своими.
В темноте глаза Граймса горят, как у кошки, и Эдварду одновременно страшно и любопытно.
Он рассматривает лицо близнеца и ищет сходства и отличия, и чертов Джон кажется Эдварду идеальным, и он произносит тихо-тихо:
- Ты красивее, чем я.
И добавляет:
- Боже.
Эдвард спрашивает себя, как давно он сошел с ума, и ответ кажется столь очевидным, что он плюет на все и думает, что хуже секса с Джастином в спортивном зале с ним уже ничего не случится.
- Мне холодно, - говорит Эдвард. И отодвигается к самой стене, насколько это возможно сделать на такой узкой кровати, и он слышит, как щелкает пряжка ремня на джинсах Джона, и шорох одежды, и спустя мгновение Граймс ложится рядом.
Джон теплый и удивительно правильный в этом месте и в это время, и он шепчет Эдварду на ухо, что их разлучили ровно двадцать лет назад, но Эдвард уже спит, согретый теплом чужого тела.
Утром Джона нет в постели, и Эдвард рад этому, потому что он все еще не готов поверить, что этот человек - его брат.
Янг медленно встает и идет искать Джона, который обнаруживается на кухне - в трусах и жилетке, курящий в форточку.
- И что дальше? - Спрашивает Эдвард, разглядывая худые ноги брата.
Тот молча кивает на окно - не свое, а Эдварда Янга. Странный сон подходит к концу.
Джон помогает Эду одеться и завязывает ему шарф, как маленькому ребенку, и он ведет близнеца до дома, прячась под капюшоном.
На прощание он криво улыбается, ничего не говоря, и это неожиданно злит Эдварда, и в лифте он клянется себе, что забудет этот странный бред, который слишком похож на правду.
Ему все приснилось. Ему все приснилось, правда?
***
Дома Джон ложится на постель, в которой почти сутки провел Эдвард, и смотрит в потолок.
Ощущение беспомощности Эда и своей безнаказанности кружит голову, и, наверное, Джон совершает большую ошибку, но он звонит на работу и спрашивает, нет ли сегодня заказов для мистера Купера.
@темы: fiction, somebody that i used to know, hello i love u, a twin thing, le gay, me and my imagination