from here i hear bells, big storms and anthems
для starbom; с любовью
dongwoon/kibom, jonghyun/kibom; AU
~ 2500 слов
pic by me
THE STORM
С самого утра снег валит крупными хлопьями, ровным слоем покрывая крыши и дороги, и даже людей. Это делает Сеул похожим на рождественское печенье, покрытое глазурью.
Кибом вбегает в университет взъерошенный и румяный от легкого мороза, на ходу снимает шарф - стремительно тающие снежинки бусинками катятся на пол - и отряхивает волосы.
Кибом любит снег и не любит прилежно учиться.
Словно из ниоткуда, отделившись от шумной толпы студентов, появляется Донун, опрятный и совсем не запыхавшийся.
Иногда Ки злится на него за то, что тот такой правильный и улыбается едва ли не снисходительно, глядя на растрепанного после бега Кибома. Обожание в его взгляде тоже заставляет Ки порой вздрагивать и ежиться от пробегающего по спине холодка.
- Доброе утро. - Теплая ладонь Донуна мягко сжимает окоченевшие пальцы Кибома. - Опять опоздал, милый.
Иногда Кибому кажется, что они играют в какую-то странную и неприятную игру, вроде "кто из нас более идеальный бойфренд". Это утомляет и настораживает Ки.
- Я проспал. У меня экономика. - Кибом отходит от теплого и приветливого Донуна, отчего-то чувствуя себя среди то и дело задевающих его плечами студентов в безопасности. - Увидимся в перерыве... Любимый. - Добавляет он и улыбается, глядя в счастливые глаза Донуна.
На паре Ки рисует в тетради смешных снеговиков и то и дело бросает тоскливые взгляды на улицу.
В столовой шумно и многолюдно, и Кибом долго стоит в очереди за клубничным молоком, морщась от запаха местной еды. В ушах еще отдается эхом резкий голос лекторши, истеричной женщины за сорок, и Кибому хочется, чтобы вместо балансовой стоимости и акций в его голове были легкие мысли. Например, о заснеженных полях рано утром или предстоящей вечеринке.
- Три банановых молока, пожалуйста! - Вдруг кричит радостный и нахальный голос едва ли в паре метров от Кибома, и вся очередь оживает. Кто-то возмущается, кто-то смеется и хлопает нарушителя спокойствия по заднице, и только Кибом остается безучастным.
Ким Джонхена знают все. Он самый красивый парень на юридическом факультете и совсем ему не подходит. По слухам, Джонхену прочили карьеру певца, но по каким-то никому не известным причинам он оказался среди будущих адвокатов и юристов.
Кибом никогда не говорил с ним лично, только видел несколько раз на вечеринках, где оказывался сам, но этого было достаточно.
- Джонхен-хен, вали уже из очереди, ты совсем обнаглел! - Смеется однокурсник Кибома, чьего имени тот даже не помнит. Джонг почтительно кланяется, не скрывая улыбки, и спустя мгновение его уже нет. За секунду до этого Ки ловит на себе его пристальный взгляд.
К Джонхену Кибом испытывает иррациональную, нелогичную неприязнь. Он одним присутствием вносит хаос в новую, размеренную, правильную жизнь Ки, и тот ненавидит себя и Джонхена за то, что в такие моменты начинает сомневаться в правильности своего выбора. Выбора всего.
- Ты хмурый. Что случилось? - Донун озабоченно заглядывает Кибому в глаза, но тот только фыркает и яростно разрывает полиэтилен, протыкая трубочкой отверстие в картонном пакете.
- Джонхен. Он слишком высокомерный. - Кибом все же отвечает спустя несколько минут, и Донун удивленно поднимает брови.
- Да ладно тебе. Он вроде хороший парень, я ходил с ним в одну музыкальную школу. - Донун говорит задумчиво, вспоминая время знакомства c Джонхеном, но это только вызывает у Кибома новый прилив раздражения. Теперь уже и по отношению к Донуну. Тот моментально чувствует, что атмосфера накаляется, и кладет руку на узкие пальцы Кибома, которыми тот барабанит по красному пластику стола, и поглаживает его руку, и говорит тихо:
- Давай решим, что будем делать в выходные?
Кибом хочет вырвать руку и убежать, спрятаться на сутки в квартире родителей, а потом провести выходные в клубе, ничего не понимая и потом - не помня.
Больше ему нельзя так поступать, поэтому Ки допивает клубничное молоко и говорит, переплетая пальцы с пальцами Донуна (они давно облюбовали столик, который стоит за стендом с объявлениями, и никто не может видеть, что за ним происходит):
- Можем сходить к Мино. Я напишу ему потом.
- Конечно, милый. - Донун заметно успокаивается, понимая, что все хорошо.
Ночью Кибому снится кошмар. Он совершенно один в поезде, который движется прямо к старому мосту, взорванному в каком-то году взбунтовавшимимся крестьянами. Ки знает, что если поезд не остановится - он погибнет.
Поезд не останавливается.
Ки падает на белое-белое от снега поле, проваливается еще дальше, снег сыпется сверху, не давая видеть и дышать, Ки холодно и страшно. Чья-то рука вдруг выдергивает его за воротник, и он уже в темной комнате, за столом. Напротив - человек. На секунду комнату освещает яркий свет - в кресле дьявольски улыбается Джонхен.
Кибом кричит. Еще вспышка света - и вместо Джонга перед ним перепуганная мать, следующая - собственное окровавленное отражение.
Кибом вновь оказывается в том поезде, вновь падает вместе с ним в пропасть. В пропасти - вода, она выдавливает окна и заливает Кибому легкие. Он снова кричит - пытается кричать, вода лишь заполняет все внутри него - и затем просыпается.
Ки дрожит, и все, что он может сделать, чтобы спасти себя - обнять безмятежно спящего рядом Донуна. Тот ворочается во сне и машинально кладет руку Кибому на талию. Тот слушает биение его сердца - ровное, медленное, видит в пробивающемся через неплотно задернутые занавески свете луны его умиротворенную улыбку и понимает, что Донуну снится что-то приятное.
Ки выбирается из постели и идет на кухню, ежась от того, как пол холодит босые ноги.
Луна освещает соседние дома ровным и жутковатым светом, но Кибом все равно завороженно смотрит на бледный диск, считает звезды.
Спустя десять минут он понемногу успокаивается, но мысли в голове в таком хаосе, что заснуть не представляется возможным. Он наливает гранатовый сок, складывает салфетки, раскладывает по местам высохшую посуду. Не включая свет.
В конце концов лезет за кофе и находит в шкафчике пачку сигарет, оставленную каким-то приятелем Донуна.
Кибом не курит, но сейчас чиркает спичкой и затягивается. Сигареты крепкие, и он кашляет, зажмуривает глаза и запивает дым соком.
Спустя несколько минут слышатся тихие шаги - Донун почувствовал запах дыма и проснулся. Он уливленно смотрит на стоящего у окна с сигаретой и стаканом Ки, застыв в проеме.
- Кошмар. - Говорит Ки и позволяет Донуну выкинуть в окно сигарету, вымыть стакан и обнять себя.
- Это просто сон,- говорит Донун, поглаживая Кибома по спине, и тот обнимает его крепче, чтобы удостовериться в этом. - Пойдем в постель.
Выходя из кухни, Кибом бросает взгляд на окно, и ему кажется, что он видит за стеклом улыбающегося Джонхена.
Он закрывает дверь и догоняет Донуна, в постели не позволяя тому отодвинуться ни на сантиметр.
Поход к Мино отменяется сам собой, потому что у кого-то из друзей Донуна День рождения, и предстоящая вечеринка гремит на весь университет.
Кибом валяется до полудня, а потом они с Донуном едут в кино и за подарком тому самому другу, имени которого Ки даже не знает.
После долгих поисков они покупают какие-то красивые часы из яркого пластика (по словам Донуна, тот самый друг обожает подобные вещицы) и заходят пообедать в ресторанчик недалеко от дома.
Пока Донун делает заказ и выбирает у стойки лапшу, чтобы купить домой, Кибом думает, что его жизнь наконец устроена.
Больше нет чувства, что ты маленькая лодка, бьющаяся в шторм о скалы без шанса найти свой берег.
У Кибома есть квартира, у Кибома красивый, добрый и любящий Донун, с которым они вместе выбирают подарки его друзьям.
Кибом чувствует себя в золотой клетке. С тонкими, почти незаметными глазу сияющими прутьями, мягко, но настойчиво ограничивающими его движения. Он смотрит в окно и говорит Донуну, когда тот наконец садится напротив:
- Давай уедем.
Тот замирает и вглядывается в глаза Кибома, пытаясь найти в них какое-то объяснение. Спустя считанные мгновения он уже гладит руку Ки и рассказывает, что да, они уедут, куда он захочет, только после университета, ведь нельзя бросать учебу и семьи...
- Забудь. Просто дурацкие мысли. - Прерывает его, мягко улыбаясь, Ки. Он принимается за еду и рассказывает Донуну какую-то историю из детства, заливисто смеясь.
Клетка захлопывается.
Этим вечером Ки ослепителен. Отчего-то он особо тщательно подбирал одежду, долго возился с прической и даже едва заметно подвел глаза. Глядя на него, Донун смеется и вспоминает прозвище Кибома в старшей школе - Дива.
Квартира друга - в элитном районе, в нескольких кварталах от дома Ки и Донуна, но они идут пешком, потому что Кибому нравится вечерний город. По дороге он дурачится и закидывает Донуна мягким снегом, ему почти свободно и хорошо.
Он с детства любит чувствовать себя в центре внимания, и, едва переступив порог квартиры, Кибом начинает сиять еще ярче. Он смеется, обнимает именинника и своих друзей, ласково гладит по плечу Донуна и приносит им шампанского.
Многих здесь Ки знает, и ему впервые за долгое время хорошо. Однако тревожные, неоформившиеся мысли продолжают стучать где-то в висках, и их назойливое присутствие ощущается даже после третьего бокала.
Эта вечеринка - взрослая, здесь нет обкуренных студентов, блюющих в туалете или занимающихся быстрым сексом в спальне хозяев. Здесь дорогая выпивка, вкусные закуски и шумные и веселые беседы.
Кибом иногда узнает в толпе парней, с которыми выпивал бокал за бокалом сладкие коктейли в клубах и потом целовался в чилл-ауте. Многие узнают его тоже, но лишь чуть виновато улыбаются в знак приветствия.
К полуночи разговоры становятся все менее приличными, кто-то уже играет на большом пушистом ковре в далеко не невинную бутылочку, а сам хозяин вечеринки то и дело пропадает на кухне со своей девушкой. Донун весело болтает с кем-то из своих однокурсников, не забывая оглядываться и проверять, здесь ли Ки. В очередной раз встречаясь с ним взглядом, Кибом делает кислую мину и смеется, выходя с коридор.
Он бродит по многочисленным комнатам, беззастенчиво разглядывая дорогое убранство квартиры. Ки немного пьян и ему уже порядком наскучила эта вечеринка. Неожиданно он натыкается на лестницу.
Ничего себе, думает он, у них еще и второй этаж есть.
Наверху обстановка скромнее и почти нет света. Ки предполагает, что эти комнаты предназначены для припозднившихся гостей или родственников.
Музыка здесь отдается гулким эхом, и тяжелые мысли, отбивающие в висках Ки замысловатый мотив, теперь звучат в унисон с басами.
Разглядывая многочисленные картины, Ки не слышит тихих шагов за спиной.
Когда прямо над ухом раздается веселый и до тошноты знакомый смех, он подпрыгивает и стремительно оборачивается, чуть не задев рукой дорогую напольную вазу.
- Ты охренел? - Зло шипит он, смеривая улыбающегося Джонхена яростным взглядом.
- Я не виноват, что ты такой невнимательный. - Пожимает тот плечами, и Ки против воли завороженно наблюдает, как натягивается ткань светлой футболки Джонхена, демонстрируя мыщцы, как приподнимается его грудь от частого дыхания.
Джонг почти не выпил, но он достаточно пьян, чтобы позволить себе послать контроль к чертям.
Он делает шаг навстречу, заставляя Кибома прижаться спиной к стене. В коридоре почти нет света, и Ки кажется, что глаза Джонхена неестественно ярко блестят в полумраке. На секунду он даже думает, что видит напротив вертикальные значки, но это наваждение разбивается о чужой голос.
- У меня есть сигареты. - Смеется Джонхен и коротко кивает в сторону закрытой двери. Наверное, Ки все же переборщил с шампанским, потому что он прикрывает на секунду глаза и покорно следует за парнем.
Комната похожа на ту, что внизу, только меньше и скромнее. Джонхен садится прямо на пол и закуривает. Помедлив, Кибом опускается рядом, устраиваясь на разложенных вокруг низкого столика подушках, и достает из протянутой пачки сигарету.
Они курят в молчании, и Кибом думает, что никогда не видел Джонхена с парнями. Тот меняет девушек едва ли не раз в месяц, и только ленивый не знает о похождениях Ким Джонхена, но что-то в нем не дает Кибому покоя.
- Почему ты не со своим парнем? - Вдруг вкрадчиво спрашивает Джонхен, глядя на Ки в упор. Тот не знает, что ответить, и просто пожимает плечами.
Они молчат еще несколько минут, не торопясь покидать комнату, и наконец Кибом говорит тихо и яростно, злясь на себя и Джонхена за этот полумрак и бессмысленное молчание:
- Ты меня раздражаешь. Всегда, когда я тебя вижу.
- О. - Смеется Джонхен. - Хотя я многих раздражаю, неудивительно.
- Потому что ты шумный и беспорядочный. - Не может успокоиться Ки, зло теребя пуговицу на бежевом кардигане.
- О. - Повторяет Джонхен, ничуть не расстроившись.
- Я пойду вниз, спасибо за сигарету. - Говорит Ки, поднимаясь на ноги и намереваясь никогда больше не заговаривать с Ким Джонхеном. Тревога нарастает и давит на уставшего и немного пьяного Кибома.
Поцелуй - как глоток воздуха после нескольких минут под водой, Ки хватается за плечи Джохена, словно за спасательный круг, он прижимается к нему ближе, ближе, как можно ближе, чувствуя, как весь мир рушится за его спиной. Но Кибому нужен воздух, он может прожить без квартиры, без заботы, без семьи, но не без чистого кислорода, который сейчас жадно слизывает с горячих и обветренных губ.
Джонхен смеется в поцелуй, опрокидывается на подушки, утягивая Кибома за собой, не давая опомниться и отстраниться. Это концентрированное безумие, и ни один из них не готов нести за него ответственность, но здесь и сейчас они, как воры, целуются в темной комнате, и руки Джонхена уже под дизайнерской рубашкой Ки, и тот не может (и, кажется, никогда не мог) сопротивляться этому урагану, который уничтожает всю жизнь Кибома, все счастье Кибома. Всего Кибома.
- Стой. - Задыхаясь, шепчет Ки, пытаясь оттолкнуть от себя горячего и ничего не соображающего Джонхена, но тот ведет пальцами по его ключицам и снова смеется, будто издеваясь.
- Почему? - Выдыхает Джонхен в губы Ки, и тот не может придумать ни одного разумного аргумента, поэтому выпаливает первое, что приходит в голову:
- Ты даже не гей!
Джонхен заливается хохотом и кивает, бесстыдно разглядывая сидящего у него на бедрах Ки. Спустя несколько мгновений Кибом сам обнимает Джонхена за шею, до крови прокусывая его нижнюю губу, задыхаясь и исчезая.
Они не слышат, как открывается дверь.
Реальный мир врывается в их личный хаос вместе с ярко вспыхнувшей десятками лампочек люстрой.
Донун бледен, и на его губах остывает предложение пойти домой, так и не высказанное вслух.
Кибом замирает. В голове эхом отдается грохот земли, обрушивающейся в бездну под ногами Ки.
Они молчат, все трое, и ни один не решается разбить эту тишину, которая спасает реальный мир от окончательного развала.
Я не хотел, пытается сказать Кибом, но правда ли это?
Первым в себя приходит Донун. Он смотрит на Джонхена, машинально поглаживающего большим пальцем колено Ки, и говорит тому:
- Пойдем домой.
Не поднимая взгляда, Кибом встает и выходит из комнаты вслед за окаменевшим, но все таким же красивым, как статуя античного бога, Донуном.
Расплавленные поцелуями Джонхена прутья клетки раскаленным жидким золотом оплетают сердце Ки.
Он чувствует запах горелого мяса, и дома его долго рвет в туалете.
Ночью все такой же бледный и безжизненный Донун не спит и гладит ослабевшего Кибома по волосам, не произнося ни слова. Тот чувствует нестерпимый жар во всем теле и сквозь полубред слышит, как наконец Донун говорит что-то про алкоголь, мороз и простуду.
Кибом проваливается в беспокойный сон и просыпается на рассвете, чувствуя, как Донун даже во сне поглаживает его руку.
Последний раз Кибом плакал в 15 лет, когда умер его кот. Сейчас он закрывает глаза, и горячие слезы катятся по его щекам.
Весь день они с Донуном проводят в постели, а в понедельник идут на учебу вместе (им обоим ко второй паре), и Донун всю дорогу держит Кибома за руку.
Возможно, Ки дали второй шанс, и он в мыслях неловко благодарит бога за это.
В перерыве к Ки подходит девочка с первого курса и протягивает мятый желтый листок.
С опаской Кибом разворачивает его, и на несколько секунд у него темнеет в глазах.
"Давай уедем? j".
dongwoon/kibom, jonghyun/kibom; AU
~ 2500 слов
THE STORM
'Cause you're the storm that I've been needing
And all this peace has been deceiving
I like the sweet life and the silence
But it's the storm that I believe in
And all this peace has been deceiving
I like the sweet life and the silence
But it's the storm that I believe in
С самого утра снег валит крупными хлопьями, ровным слоем покрывая крыши и дороги, и даже людей. Это делает Сеул похожим на рождественское печенье, покрытое глазурью.
Кибом вбегает в университет взъерошенный и румяный от легкого мороза, на ходу снимает шарф - стремительно тающие снежинки бусинками катятся на пол - и отряхивает волосы.
Кибом любит снег и не любит прилежно учиться.
Словно из ниоткуда, отделившись от шумной толпы студентов, появляется Донун, опрятный и совсем не запыхавшийся.
Иногда Ки злится на него за то, что тот такой правильный и улыбается едва ли не снисходительно, глядя на растрепанного после бега Кибома. Обожание в его взгляде тоже заставляет Ки порой вздрагивать и ежиться от пробегающего по спине холодка.
- Доброе утро. - Теплая ладонь Донуна мягко сжимает окоченевшие пальцы Кибома. - Опять опоздал, милый.
Иногда Кибому кажется, что они играют в какую-то странную и неприятную игру, вроде "кто из нас более идеальный бойфренд". Это утомляет и настораживает Ки.
- Я проспал. У меня экономика. - Кибом отходит от теплого и приветливого Донуна, отчего-то чувствуя себя среди то и дело задевающих его плечами студентов в безопасности. - Увидимся в перерыве... Любимый. - Добавляет он и улыбается, глядя в счастливые глаза Донуна.
На паре Ки рисует в тетради смешных снеговиков и то и дело бросает тоскливые взгляды на улицу.
***
В столовой шумно и многолюдно, и Кибом долго стоит в очереди за клубничным молоком, морщась от запаха местной еды. В ушах еще отдается эхом резкий голос лекторши, истеричной женщины за сорок, и Кибому хочется, чтобы вместо балансовой стоимости и акций в его голове были легкие мысли. Например, о заснеженных полях рано утром или предстоящей вечеринке.
- Три банановых молока, пожалуйста! - Вдруг кричит радостный и нахальный голос едва ли в паре метров от Кибома, и вся очередь оживает. Кто-то возмущается, кто-то смеется и хлопает нарушителя спокойствия по заднице, и только Кибом остается безучастным.
Ким Джонхена знают все. Он самый красивый парень на юридическом факультете и совсем ему не подходит. По слухам, Джонхену прочили карьеру певца, но по каким-то никому не известным причинам он оказался среди будущих адвокатов и юристов.
Кибом никогда не говорил с ним лично, только видел несколько раз на вечеринках, где оказывался сам, но этого было достаточно.
- Джонхен-хен, вали уже из очереди, ты совсем обнаглел! - Смеется однокурсник Кибома, чьего имени тот даже не помнит. Джонг почтительно кланяется, не скрывая улыбки, и спустя мгновение его уже нет. За секунду до этого Ки ловит на себе его пристальный взгляд.
К Джонхену Кибом испытывает иррациональную, нелогичную неприязнь. Он одним присутствием вносит хаос в новую, размеренную, правильную жизнь Ки, и тот ненавидит себя и Джонхена за то, что в такие моменты начинает сомневаться в правильности своего выбора. Выбора всего.
- Ты хмурый. Что случилось? - Донун озабоченно заглядывает Кибому в глаза, но тот только фыркает и яростно разрывает полиэтилен, протыкая трубочкой отверстие в картонном пакете.
- Джонхен. Он слишком высокомерный. - Кибом все же отвечает спустя несколько минут, и Донун удивленно поднимает брови.
- Да ладно тебе. Он вроде хороший парень, я ходил с ним в одну музыкальную школу. - Донун говорит задумчиво, вспоминая время знакомства c Джонхеном, но это только вызывает у Кибома новый прилив раздражения. Теперь уже и по отношению к Донуну. Тот моментально чувствует, что атмосфера накаляется, и кладет руку на узкие пальцы Кибома, которыми тот барабанит по красному пластику стола, и поглаживает его руку, и говорит тихо:
- Давай решим, что будем делать в выходные?
Кибом хочет вырвать руку и убежать, спрятаться на сутки в квартире родителей, а потом провести выходные в клубе, ничего не понимая и потом - не помня.
Больше ему нельзя так поступать, поэтому Ки допивает клубничное молоко и говорит, переплетая пальцы с пальцами Донуна (они давно облюбовали столик, который стоит за стендом с объявлениями, и никто не может видеть, что за ним происходит):
- Можем сходить к Мино. Я напишу ему потом.
- Конечно, милый. - Донун заметно успокаивается, понимая, что все хорошо.
***
Ночью Кибому снится кошмар. Он совершенно один в поезде, который движется прямо к старому мосту, взорванному в каком-то году взбунтовавшимимся крестьянами. Ки знает, что если поезд не остановится - он погибнет.
Поезд не останавливается.
Ки падает на белое-белое от снега поле, проваливается еще дальше, снег сыпется сверху, не давая видеть и дышать, Ки холодно и страшно. Чья-то рука вдруг выдергивает его за воротник, и он уже в темной комнате, за столом. Напротив - человек. На секунду комнату освещает яркий свет - в кресле дьявольски улыбается Джонхен.
Кибом кричит. Еще вспышка света - и вместо Джонга перед ним перепуганная мать, следующая - собственное окровавленное отражение.
Кибом вновь оказывается в том поезде, вновь падает вместе с ним в пропасть. В пропасти - вода, она выдавливает окна и заливает Кибому легкие. Он снова кричит - пытается кричать, вода лишь заполняет все внутри него - и затем просыпается.
Ки дрожит, и все, что он может сделать, чтобы спасти себя - обнять безмятежно спящего рядом Донуна. Тот ворочается во сне и машинально кладет руку Кибому на талию. Тот слушает биение его сердца - ровное, медленное, видит в пробивающемся через неплотно задернутые занавески свете луны его умиротворенную улыбку и понимает, что Донуну снится что-то приятное.
Ки выбирается из постели и идет на кухню, ежась от того, как пол холодит босые ноги.
Луна освещает соседние дома ровным и жутковатым светом, но Кибом все равно завороженно смотрит на бледный диск, считает звезды.
Спустя десять минут он понемногу успокаивается, но мысли в голове в таком хаосе, что заснуть не представляется возможным. Он наливает гранатовый сок, складывает салфетки, раскладывает по местам высохшую посуду. Не включая свет.
В конце концов лезет за кофе и находит в шкафчике пачку сигарет, оставленную каким-то приятелем Донуна.
Кибом не курит, но сейчас чиркает спичкой и затягивается. Сигареты крепкие, и он кашляет, зажмуривает глаза и запивает дым соком.
Спустя несколько минут слышатся тихие шаги - Донун почувствовал запах дыма и проснулся. Он уливленно смотрит на стоящего у окна с сигаретой и стаканом Ки, застыв в проеме.
- Кошмар. - Говорит Ки и позволяет Донуну выкинуть в окно сигарету, вымыть стакан и обнять себя.
- Это просто сон,- говорит Донун, поглаживая Кибома по спине, и тот обнимает его крепче, чтобы удостовериться в этом. - Пойдем в постель.
Выходя из кухни, Кибом бросает взгляд на окно, и ему кажется, что он видит за стеклом улыбающегося Джонхена.
Он закрывает дверь и догоняет Донуна, в постели не позволяя тому отодвинуться ни на сантиметр.
***
Поход к Мино отменяется сам собой, потому что у кого-то из друзей Донуна День рождения, и предстоящая вечеринка гремит на весь университет.
Кибом валяется до полудня, а потом они с Донуном едут в кино и за подарком тому самому другу, имени которого Ки даже не знает.
После долгих поисков они покупают какие-то красивые часы из яркого пластика (по словам Донуна, тот самый друг обожает подобные вещицы) и заходят пообедать в ресторанчик недалеко от дома.
Пока Донун делает заказ и выбирает у стойки лапшу, чтобы купить домой, Кибом думает, что его жизнь наконец устроена.
Больше нет чувства, что ты маленькая лодка, бьющаяся в шторм о скалы без шанса найти свой берег.
У Кибома есть квартира, у Кибома красивый, добрый и любящий Донун, с которым они вместе выбирают подарки его друзьям.
Кибом чувствует себя в золотой клетке. С тонкими, почти незаметными глазу сияющими прутьями, мягко, но настойчиво ограничивающими его движения. Он смотрит в окно и говорит Донуну, когда тот наконец садится напротив:
- Давай уедем.
Тот замирает и вглядывается в глаза Кибома, пытаясь найти в них какое-то объяснение. Спустя считанные мгновения он уже гладит руку Ки и рассказывает, что да, они уедут, куда он захочет, только после университета, ведь нельзя бросать учебу и семьи...
- Забудь. Просто дурацкие мысли. - Прерывает его, мягко улыбаясь, Ки. Он принимается за еду и рассказывает Донуну какую-то историю из детства, заливисто смеясь.
Клетка захлопывается.
***
Этим вечером Ки ослепителен. Отчего-то он особо тщательно подбирал одежду, долго возился с прической и даже едва заметно подвел глаза. Глядя на него, Донун смеется и вспоминает прозвище Кибома в старшей школе - Дива.
Квартира друга - в элитном районе, в нескольких кварталах от дома Ки и Донуна, но они идут пешком, потому что Кибому нравится вечерний город. По дороге он дурачится и закидывает Донуна мягким снегом, ему почти свободно и хорошо.
Он с детства любит чувствовать себя в центре внимания, и, едва переступив порог квартиры, Кибом начинает сиять еще ярче. Он смеется, обнимает именинника и своих друзей, ласково гладит по плечу Донуна и приносит им шампанского.
Многих здесь Ки знает, и ему впервые за долгое время хорошо. Однако тревожные, неоформившиеся мысли продолжают стучать где-то в висках, и их назойливое присутствие ощущается даже после третьего бокала.
Эта вечеринка - взрослая, здесь нет обкуренных студентов, блюющих в туалете или занимающихся быстрым сексом в спальне хозяев. Здесь дорогая выпивка, вкусные закуски и шумные и веселые беседы.
Кибом иногда узнает в толпе парней, с которыми выпивал бокал за бокалом сладкие коктейли в клубах и потом целовался в чилл-ауте. Многие узнают его тоже, но лишь чуть виновато улыбаются в знак приветствия.
К полуночи разговоры становятся все менее приличными, кто-то уже играет на большом пушистом ковре в далеко не невинную бутылочку, а сам хозяин вечеринки то и дело пропадает на кухне со своей девушкой. Донун весело болтает с кем-то из своих однокурсников, не забывая оглядываться и проверять, здесь ли Ки. В очередной раз встречаясь с ним взглядом, Кибом делает кислую мину и смеется, выходя с коридор.
Он бродит по многочисленным комнатам, беззастенчиво разглядывая дорогое убранство квартиры. Ки немного пьян и ему уже порядком наскучила эта вечеринка. Неожиданно он натыкается на лестницу.
Ничего себе, думает он, у них еще и второй этаж есть.
Наверху обстановка скромнее и почти нет света. Ки предполагает, что эти комнаты предназначены для припозднившихся гостей или родственников.
Музыка здесь отдается гулким эхом, и тяжелые мысли, отбивающие в висках Ки замысловатый мотив, теперь звучат в унисон с басами.
***
Разглядывая многочисленные картины, Ки не слышит тихих шагов за спиной.
Когда прямо над ухом раздается веселый и до тошноты знакомый смех, он подпрыгивает и стремительно оборачивается, чуть не задев рукой дорогую напольную вазу.
- Ты охренел? - Зло шипит он, смеривая улыбающегося Джонхена яростным взглядом.
- Я не виноват, что ты такой невнимательный. - Пожимает тот плечами, и Ки против воли завороженно наблюдает, как натягивается ткань светлой футболки Джонхена, демонстрируя мыщцы, как приподнимается его грудь от частого дыхания.
Джонг почти не выпил, но он достаточно пьян, чтобы позволить себе послать контроль к чертям.
Он делает шаг навстречу, заставляя Кибома прижаться спиной к стене. В коридоре почти нет света, и Ки кажется, что глаза Джонхена неестественно ярко блестят в полумраке. На секунду он даже думает, что видит напротив вертикальные значки, но это наваждение разбивается о чужой голос.
- У меня есть сигареты. - Смеется Джонхен и коротко кивает в сторону закрытой двери. Наверное, Ки все же переборщил с шампанским, потому что он прикрывает на секунду глаза и покорно следует за парнем.
Комната похожа на ту, что внизу, только меньше и скромнее. Джонхен садится прямо на пол и закуривает. Помедлив, Кибом опускается рядом, устраиваясь на разложенных вокруг низкого столика подушках, и достает из протянутой пачки сигарету.
Они курят в молчании, и Кибом думает, что никогда не видел Джонхена с парнями. Тот меняет девушек едва ли не раз в месяц, и только ленивый не знает о похождениях Ким Джонхена, но что-то в нем не дает Кибому покоя.
- Почему ты не со своим парнем? - Вдруг вкрадчиво спрашивает Джонхен, глядя на Ки в упор. Тот не знает, что ответить, и просто пожимает плечами.
Они молчат еще несколько минут, не торопясь покидать комнату, и наконец Кибом говорит тихо и яростно, злясь на себя и Джонхена за этот полумрак и бессмысленное молчание:
- Ты меня раздражаешь. Всегда, когда я тебя вижу.
- О. - Смеется Джонхен. - Хотя я многих раздражаю, неудивительно.
- Потому что ты шумный и беспорядочный. - Не может успокоиться Ки, зло теребя пуговицу на бежевом кардигане.
- О. - Повторяет Джонхен, ничуть не расстроившись.
- Я пойду вниз, спасибо за сигарету. - Говорит Ки, поднимаясь на ноги и намереваясь никогда больше не заговаривать с Ким Джонхеном. Тревога нарастает и давит на уставшего и немного пьяного Кибома.
***
Поцелуй - как глоток воздуха после нескольких минут под водой, Ки хватается за плечи Джохена, словно за спасательный круг, он прижимается к нему ближе, ближе, как можно ближе, чувствуя, как весь мир рушится за его спиной. Но Кибому нужен воздух, он может прожить без квартиры, без заботы, без семьи, но не без чистого кислорода, который сейчас жадно слизывает с горячих и обветренных губ.
Джонхен смеется в поцелуй, опрокидывается на подушки, утягивая Кибома за собой, не давая опомниться и отстраниться. Это концентрированное безумие, и ни один из них не готов нести за него ответственность, но здесь и сейчас они, как воры, целуются в темной комнате, и руки Джонхена уже под дизайнерской рубашкой Ки, и тот не может (и, кажется, никогда не мог) сопротивляться этому урагану, который уничтожает всю жизнь Кибома, все счастье Кибома. Всего Кибома.
- Стой. - Задыхаясь, шепчет Ки, пытаясь оттолкнуть от себя горячего и ничего не соображающего Джонхена, но тот ведет пальцами по его ключицам и снова смеется, будто издеваясь.
- Почему? - Выдыхает Джонхен в губы Ки, и тот не может придумать ни одного разумного аргумента, поэтому выпаливает первое, что приходит в голову:
- Ты даже не гей!
Джонхен заливается хохотом и кивает, бесстыдно разглядывая сидящего у него на бедрах Ки. Спустя несколько мгновений Кибом сам обнимает Джонхена за шею, до крови прокусывая его нижнюю губу, задыхаясь и исчезая.
Они не слышат, как открывается дверь.
Реальный мир врывается в их личный хаос вместе с ярко вспыхнувшей десятками лампочек люстрой.
Донун бледен, и на его губах остывает предложение пойти домой, так и не высказанное вслух.
Кибом замирает. В голове эхом отдается грохот земли, обрушивающейся в бездну под ногами Ки.
Они молчат, все трое, и ни один не решается разбить эту тишину, которая спасает реальный мир от окончательного развала.
Я не хотел, пытается сказать Кибом, но правда ли это?
Первым в себя приходит Донун. Он смотрит на Джонхена, машинально поглаживающего большим пальцем колено Ки, и говорит тому:
- Пойдем домой.
Не поднимая взгляда, Кибом встает и выходит из комнаты вслед за окаменевшим, но все таким же красивым, как статуя античного бога, Донуном.
Расплавленные поцелуями Джонхена прутья клетки раскаленным жидким золотом оплетают сердце Ки.
Он чувствует запах горелого мяса, и дома его долго рвет в туалете.
***
Ночью все такой же бледный и безжизненный Донун не спит и гладит ослабевшего Кибома по волосам, не произнося ни слова. Тот чувствует нестерпимый жар во всем теле и сквозь полубред слышит, как наконец Донун говорит что-то про алкоголь, мороз и простуду.
Кибом проваливается в беспокойный сон и просыпается на рассвете, чувствуя, как Донун даже во сне поглаживает его руку.
Последний раз Кибом плакал в 15 лет, когда умер его кот. Сейчас он закрывает глаза, и горячие слезы катятся по его щекам.
Весь день они с Донуном проводят в постели, а в понедельник идут на учебу вместе (им обоим ко второй паре), и Донун всю дорогу держит Кибома за руку.
Возможно, Ки дали второй шанс, и он в мыслях неловко благодарит бога за это.
В перерыве к Ки подходит девочка с первого курса и протягивает мятый желтый листок.
С опаской Кибом разворачивает его, и на несколько секунд у него темнеет в глазах.
"Давай уедем? j".
@музыка: arshad – girl on fire
@темы: fiction, cloudy seoul, hello i love u
-
-
17.03.2012 в 22:07fantastic baby.