semi-AU; john grimes/edward grimes
summary: Они не половинки одного целого, они - то самое целое, разорванное и стремящееся или собраться воедино, или - к нулю.
Am I a bad soul?
Am I a bad soul?
1. I don’t tell anyone about the way you hold my hand
Вокруг них всегда много народу.
Когда рядом нет Джона, Эдвард едва может улыбаться, выглядеть веселым и таким, каким он бывает обычно, рядом с братом. Он до сих пор с ужасом вспоминает те детние каникулы, когда им было 12 и Джона увезли к сестре матери. Тогда Эд очень сильно заболел.
Открывая глаза, первым делом Эдвард поворачивает голову направо и смотрит, на месте ли Джон. Он всегда оказывается на соседней кровати. Они встают вместе, двигаются почти синхронно, по секундам выверены их действия, каждый знает, где в следующее мгновение будет другой.
Однако они постоянно сталкиваются друг с другом, Эд не вписывается в дверные проемы, а Джон берет фен в одно мгновение с братом.
Это как будто бы игра. На выживание.
Они не могут держаться рядом за столом, все, что позволено - это соседние стулья, они не могут обниматься слишком часто на людях. Они вообще не могут быть друг с другом достаточное для них время (вечности будет мало), особенно когда рядом вездесущий Кевин, глядящий на братьев неодобрительно и холодно.
Когда Джона нет рядом, Эдвард думает только о нем, он отвечает невпопад, и друзья, замечая это, часто шутят насчет особой связи близнецов. Иногда Эдварду хочется ударить их.
Часто вечером, когда уставший Джон прокрадывается в комнату - Эд узнает его шаги, кажется, еще до того, как слышит - он не включает свет, и Эдвард прижимается к нему, стоит только двери закрыться, и кладет в темноте голову на плечо брату, и каждый раз оторваться все сложнее.
Они не половинки одного целого, они - то самое целое, разорванное и стремящееся или собраться воедино, или - к нулю.
2. All the lies and fantasies I picked to deny what is right
Сегодня солнечно и спокойно, и сегодня Эдвард чувствует себя счастливым.
Кевина нет дома третьи сутки, и Эд надеется, что не будет еще столько же, родители же уехали к друзьям.
Сегодня Эд и Джон не сталкиваются, не обнимаются украдкой в темных дверных проемах - у них есть время и пространство, которое вовсе не нужно.
Снимают дурацкие видео - Джон танцует под Бритни в строгом галстуке Кевина на голое тело, они выкладывают это в сеть и читают недоуменные комментарии. Пьют из одной чашки, смотрят фильмы и в конце концов начинают скучать.
Джон с его вечным двигателем вместо внутренних органов ерошит Эду волосы, пристает и в конце концов толкает. Драка для них - обычное дело. Такая, когда бьешь другого с силой двухлетней девочки и куда больше смеешься, чем пытаешься победить.
Обычно Эд всегда оказывается на лопатках. Может, просто потому, что ему нравится счастливая улыбка Джона и его руки на плечах.
Эдвард старается не задумываться о том, насколько сильно ему нужен брат.
- Эээдвард, ты слабак! - Хохочет Джон и бьет брата смешной розовой подушкой по голове. Они дурачатся и смеются, и кровати сдвинуты для удобства, ведь это - поле боя. Джон - разгоряченный, болтает без умолку даже когда пытается взять брата в псевдоборцовский захват. Эд - чуть младше и чуть выше, поэтому он понемногу поддается неугомонному брату, и ему нравятся эти почти объятия.
Он и сам входит в раж и щелкает брата по носу, и честно пытается уложить на лопатки и реабилитировать свое унизительное положение на спине, с задранной футболкой и дурацкой улыбкой. Эдвард думает, что этот день - один из самых счастливых в его жизни, пока рука Джона случайно не оказывается там, где руке даже близнеца быть не стоит.
Джон замирает, и Эд боится сделать вдох, потому что он знает, что прикосновения брата нравятся ему чересчур сильно, и Джон не идиот, чтобы этого не понять.
Глаза старшего странно темнеют, взгляд становится тяжелым, таким, как будто Джон хочет ударить Эда.
На самом деле, так будет даже правильнее. Избить его и выгнать, чтобы он никогда больше не видел брата и, наверное, умер от тоски по нему.
Стремящийся или собраться воедино, или - к нулю.
- Эд.
- Джон.
Они произносят имена друг друга одновременно - синхронность не покидает близнецов и в этом - и Эдвард дрожащими пальцами убирает руку брата со своего паха, чувствуя себя как никогда унизительно.
Джон смотрит на него все так же странно и, наверное, осуждающе, и Эд зажмуривается и хочет попросить прощения, ведь Джон сможет простить его...
Они так и не понимают, кто тянется к губам другого первым.
3. You are your own worst enemy, you'll never win the fight
Целовать Джона - странно, это совсем не детские поцелуи в щеку или в лоб, и осознание того, насколько запретно то, чем они сейчас занимаются, делает поцелуй слаще. Джон опускается сверху, всем телом, и кажется, что именно так - правильно, как они вообще могут ходить раздельно. Только чувствуя брата от губ до кончиков пальцев, Эд ощущает себя живым.
Им обоим жарко, хочется раздеться, но оба понимают, что это приведет к точке невозврата. Тонкая ткань хотя бы создает иллюзию границ.
Впрочем, об этом мало известно пальцам Джона, которые пробираются под футболку Эдварда и творят с его телом что хотят. Творят неумело (им никогда не нужны были девушки), но так, что Эд прокусывает нижнюю губу до крови, чтобы не дай бог не застонать и не превратить действия брата во что-то грязное и порочное.
- Прекрати это, Джон. - Выдыхает наконец Эдвард, когда руки брата возвращаются туда, где началось все это сумасшествие, и Эд знает, что дальше ни он, ни Джон не смогут контролировать себя.
- Все хорошо, успокойся. - Шепчет Джон, он целует Эда в лоб, как в детстве, но даже не думает прекращать.
Глядя в его потемневшие глаза, на секунду Эдвард допускает, что старший брат может испытывать к нему те же чувства.
Все так неправильно, думает Эд, позволяя Джону расстегнуть джинсы. Он изо всех сил обнимает брата за шею и закрывает глаза, и прикусывает губы, и разводит ноги в стороны почти неосознанно, потому что руки Джона - на его члене, и если он уже не может остановить все это, то терять нечего.
Через какое-то время Эдвард плюет на все и сдавленно стонет, и в его голове не остается ничего, кроме мыслей о том, как невероятно целовать Джона - сладко, отчаянно, почти до боли хорошо.
4. If you lose it all, and it just wont feel the same
Эдварду жарко, Эдварду хорошо, Эдварду - бесстыдно и к-черту-их-всех. Он толкается в руку Джона, прижимается ближе, извивается на смятых уже простынях, и в какой-то момент смотрит в зеркало, висящее на стене напротив кровати. В глазах Эда двоится, и удовольствие приумножается тоже - в 2, 4, 16, бесконечное количество раз, и Джон смеется в шею Эду, целуя влажную от выступившей испарины кожу.
Эдвард впервые в жизни кончает не от собственной руки. Хотя нельзя ли назвать руку Джона его собственной, и самого Джона - им самим?
Старший обнимает Эда и гладит по голове, успокаивая, стараясь отдышаться самому. Не в силах справиться с мыслями, совестью и неспособностью двигаться от удовольствия, Эд вновь закрывает глаза.
Когда он приходит в себя и вновь смотрит в зеркало, он видит стоящего в дверях Кевина. Он хранит гробовое молчание, и по его аристократически белой шее идут красные пятна.
- Вы что творите? - Шипит он, и в его голосе столько отвращения, что Эдвард съеживается, его щеки горят, словно после сильной оплеухи, но Джон успокаивающе кладет руку ему на грудь и показывает Кевину на дверь.
- Вы попадете в ад. - Выдавливает старший брат и выходит за дверь, на ходу доставая телефон.
5. It's you and me up against the world
Эдвард всегда держался в тени брата, и он не привык перечить ему, не привык решать какие-то проблемы - Джон всегда был его защитником и тем, кто заботился об Эдварде даже больше и лучше матери.
Сейчас же Эд вскакивает и натягивает брошенные на пол джинсы, и отталкивает брата, когда тот пытается удержать его. Он не может допустить, чтобы их с братом разлучили, не потому, что он сам не выдержит без Джона и недели, а потому что близнец будет страдать, и это Эд уж точно не допустит.
Особенно учитывая, что именно он втянул Джона в это преступление.
- Если ты скажешь родителям хоть одно слово, они узнают о том, что ты сам иногда захаживаешь в заведения сомнительного характера. И о том, что ты там делал. И с кем. Я тоже кое-что знаю, Кевин. - Рука старшего брата нажимает на отбой еще до того, как Эд начинает говорить, и сейчас он смотрит на младшего брата с такой ненавистью, что Эдварду хочется расплакаться, будто ему пять лет.
- Вы исчадия ада. - Почти спокойно говорит Кевин, и Эдварду кажется, что убить родного брата не больший грех, чем разделить с близнецом постель.
- Тогда я превращу твою жизнь в ад. Ни слова родителям. - Возможно, пристрастие брата к таблеткам и периодические уходы из клуба с миловидными юношами куда менее страшны, чем новость о том, что связь близнецов может быть не только духовная, но дрожащий голос Эда полон такой страшной решимости, и его трясет как убийцу в состоянии аффекта, что в эту секунду Кевин не сомневается, что стремясь собраться воедино, целое способно уничтожить все вокруг.
За ужином стул Кевина пустует, и беседа за столом кажется как никогда натянутой.
Эдвард не может есть, и родители замечают это, и поток вопросов заставляет его чувствовать себя загнанным в угол животным.
Он начинает нормально дышать только тогда, когда под столом Джон незаметно переплетает их пальцы.