Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

почему эта осень щедра только на разочарования?

я не могу видеть и слышать родственников, не могу привыкнуть к людям в универе. не к конкретным, а к самому факту их существования.

я хочу побыть в одиночестве, вообще, 24 часа в сутки. с маленьким исключением. возможно.

мне нужна тишина и вакуум.

+

@темы: smth like death, the sea and little fishes, me and my imagination

---

( Beruhige mich , kühle meinen Kopf ab )

@темы: cough syrup, when a tornado meets a volcano, me and my imagination, banghim

---

@темы: the sea and little fishes

---

милые мелочи

@темы: cloudy seoul, cough syrup, me and my imagination

---

I wake up alone, with only daylight between us
Last night the world was beneath us, tonight comes, dear love
We'll be torn apart by the break of day

@темы: cloudy seoul, cough syrup, i can hear the birds singing outside

---

«I would like to be the air that inhabits you for a moment only. I would like to be that unnoticed and that necessary.»

@темы: the sea and little fishes

---

@темы: me and my imagination

---

для  edbb с любовью, конечно
AU; yongguk/himchan

1151 слово

м.:

химчан набивает тату гуку и жесткая ебля
они оба слишком горячи, чтобы не давать им трахаться в каждом фике

UNTITLED

«Я зайду за тобой», гласит смс. Химчан улыбается уголками губ. Чунхон заглядывает через плечо в его телефон и только фыркает, возвращаясь к уборке.

«И убери со стола иглы на случай, если мы займемся безудержным сексом прямо на твоем рабочем месте» приходит следом, и Химчан не может удержаться от глупого смешка.

Чунхон с радостью отвлекается от сортировки зажимов, чтобы приподнять бровь в ожидании объяснений.

Он наглый и вездесущий, и Химчан спешит отправить его домой. Потому что Чунхон всегда трется рядом с Енгуком, стоит тому показаться в дверях тату-салона, и называет его протяжно "Енгук-хеен", и не то чтобы Химчан ревновал, но доставлять лишний раз удовольствие нахальному мальчику на побегушках он не собирается.

Он вредный.

И иглы на всякий случай убирает подальше.

♦ ♦ ♦

- Ва-ау! - Восклицает Енгук, листая альбомы Химчана с образцами. Тот запирает все шкафчики и прячет в ящик своего стола комиксы Чунхона, чтобы неповадно было читать их на рабочем месте.

- Смотри-и, Химчан, - не унимается Гук, и Химчан сдается и усаживается на край стола, забирая из рук Енгука альбом. Черный узор на белой бумаге - сложный и очень красивый, сам Химчан давно засматривался на него, и поэтому он предлагает, как он думает, в шутку:

- Хочешь, набью тебе?

И когда Енгук с готовностью кивает, Химчан немного удивлен.

♦ ♦ ♦

За окном уже поздний вечер, а татуировка расцветает на шее Енгука мучительно медленно.

Все давно ушли, поэтому в какой-то момент Химчан садится к нему на колени, лицом к лицу, так, что они почти соприкасаются носами, и поясняет с улыбкой:

- Так удобнее.

И так действительно лучше, потому что руки Гука лениво поглаживают спину Химчана под футболкой и иногда - царапают, когда тому особенно больно.

В такие моменты у Химчана сладко ноет внизу живота, и он плавно двигает бедрами, отвлекая Гука от неприятных ощущений.

И очень скоро Химчану требуется куда большая концентрация, чем обычно, чтобы не увести линию в сторону, потому что ему одуряюще хорошо от этих неспешных ласк и медленно, но верно накатывающего возбуждения.

- Подожди, - смеется он Гуку на ухо, когда тот собственнически сжимает его задницу через узкие джинсы, в которых Химчану тесно и жарко, и хочется скинуть их на пол к чертовой матери, но тогда он не уверен, что сможет закончить татуировку.

Енгук послушно перемещает руки выше и тут же шипит от боли, когда иголка входит особенно глубоко в кожу. Химчан отводит руку с контурной машиной в сторону и ласково прижимается губами к губам Гука.

Отвлекает. Говорит, потерпи.

♦ ♦ ♦

- Ты убрал со стола иголки? - Спрашивает Енгук, когда татуировка почти закончена. Химчан тихо смеется и кивает. Сейчас в полумраке опустевшего салона Енгук кажется особенно красивым, и его вопрос заставляет Химчана придвинуться ближе.

И не одернуть Енгука, когда его руки снова оказываются на заднице Химчана.

- Мне больно, - жалуется он, и Химчан с сочувствием разглядывает его покрасневшую кожу и нахмуренные брови, но ему кажется, что слова Гука можно растолковать как "мне просто надоело, и я хочу выебать тебя прямо здесь и сейчас", и поэтому Химчан говорит, лукаво улыбаясь:

- Подуть, где болит?

И, конечно, Енгук кивает, морщась от боли, и тут же тихо охает.

Дыхание - горячее, а кожа на шее Гука чувствительная, особенно сейчас, и он тянет Химчана ближе, забирая у него из рук машинку.

Химчан удивленно вскидывает брови и говорит: "Надо закончить", но он уже знает, что этого не произойдет и часть узора так и останется чуть заметным эскизом на коже.

Потому что пальцы Енгука уже нетерпеливо дергают вниз молнию на его ширинке.

♦ ♦ ♦

- Ох, - выдыхает Химчан, выпутываясь из осточертевших джинсов и стаскивая с Гука майку, стараясь не задеть воспаленную кожу на шее.

Он думает, что нужно смазать татуировку специальным раствором и наклеить полиэтиленовую пленку, и еще о множестве разных мелочей, но ровно до того момента, как горячая ладонь Гука сжимает его член через ткань белья.

- Я хочу тебя, - широко улыбаясь, сообщает Енгук, и у Химчана подкашиваются колени от его прямолинейности. В самый первый раз было так же, и эта детская счастливая улыбка вкупе с совершенно развратными словами до сих пор заводит Химчана как ничто другое, до головокружения и просьб на ухо трахнуть его поскорее.

Енгук усаживает Химчана на стол, и тот обхватывает его ногами за талию и просит быстрее, и Гук, все еще морщась от боли, расстегивает ремень и опускает руку Химчана (бережно сжимая тонкое запястье; Енгук очень сильный и постоянно оставляет на теле Химчана синяки, забывшись) на свой член. Очень горячий и возбужденный, и это заставляет Химчана мелко дрожать и торопливо стаскивать с Гука трусы со смешным рисунком.

Май в этом году на удивление теплый, но даже если бы в помещении была минусовая температура, им было бы так же жарко.

Химчан любит руки Енгука (вообще-то его всего, но их - особенно), и он целует его в предплечье, прежде чем откинуться назад, опираясь на локти, и бесстыдно развести ноги.

Гук шутливо говорит, что тот сделал ему больно и должен быть наказан, но все равно сердце Химчана делает кульбит, и он говорит, да, Енгук, накажи меня, и конец фразы тонет в его долгом стоне, потому что Гук показательно облизывает свои пальцы, хотя обычно это делает Химчан, иногда покусывая их, желая подразнить, и вводит сразу два.

Боже, думает Химчан и нетерпеливо двигает бедрами, насаживаясь на длинные пальцы.

Боже, выеби меня уже, Енгук - поглаживая свой собственный член и заставляя Гука шумно задышать.

И тот, наконец, придавливает Химчана своим телом к прохладной поверхности стола и входит на всю длину. Химчану все еще немного больно в самом начале, но он слишком хочет Гука, чтобы думать об этом, и просит его продолжать.

По шее Енгука течет капелька пота, и Химчан видит, как ему больно от того, что соль попадает на воспаленную кожу, и тогда Химчан слизывает ее языком, успокаивающе поглаживая Гука по плечам, и в награду получает оглушающую вспышку удовольствия, потому что Енгук уже выучил его тело наизусть.

- Покричи для меня, Химчанни, - шепчет Гук ему на ухо, потому что прекрасно знает, как действуют на Химчана подобные просьбы, и вскоре Химчан действительно почти кричит, молясь, чтобы никто в этот момент не проходил мимо салона - они забыли закрыть окно.

- Черт возьми, Гук, - шипит он, задыхаясь, разводя ноги еще шире и прижимаясь к нему еще ближе, и они сталкиваются зубами, пытаясь целоваться, и в конце концов Гук просто кусает Химчана за шею, больно, как будто в отместку за те часы, что провел в кресле под аккомпанемент жалящей машинки.

Гук кончает первым, и Химчан почти сразу за ним - после череды глубоких резких толчков и быстрых движений рукой, и несколько минут он может только пытаться сфокусироваться на потолке, обнимая горячего и страшно довольного Енгука.

- Нужно будет все-таки закончить ее, - говорит Гук, поглаживая Химчана по волосам. Тот кивает и улыбается, потому что они оба знают, что и в следующий раз у них не получится.

♦ ♦ ♦

На следующее утро в кабинете Химчана обнаруживается Чунхон, восседающий на его столе.

- Я все знаю, - доверительно сообщает он, нагло улыбаясь.

Сердце Химчана пропускает удар.

- Это ты спер мои комиксы, Химчан-хен.

@темы: fiction, cloudy seoul, banghim

---

уровень вдохновения перешел от отметки "хочется, но колется" к стадии откровенно болезненного.

снова пальцы болят, а кнопки на клавиатуре стерлись в некоторых местах.

ощущение хреновое, откровенно говоря, но было бы, наверное, куда хуже, если бы его не было.

@темы: cough syrup

---

в нашем фэндоме своя атмосфера

@темы: how perfect you are, me and my imagination

---

я ненавижу америсканские горки. а следовательно - ненавижу это ощущение в животе.

а следовательно - ненавижу волноваться до такой степени.

аж подташнивает и руки трясутся.

@темы: cough syrup

---

30.08.2012 в 18:48

Пишет  edbb:

Я просто оставлю это здесь...

@темы: cloudy seoul, how perfect you are, le gay, banghim

---

AU; youngguk/himchan

для  edbb с любовью

от автора: название клуба - дань новому альбому the xx

ключевые фразы: «Я хочу тебя. Раздевайся» и «Я оближу все твои татуировки»

THE LAST NEXT

Клуб "Angels" - сердце ночного города. Каждую ночь сюда стекаются самые разные люди из самых разных районов. Из самых разных миров. Непритязательное на первый взгляд название наполняется смыслом и тонкой иронией, стоит только попасть внутрь.

Наркотики, грязные деньги, беспорядочные связи в кабинках туалетов или приват-румах. Лучшее место для ангелов.

Впервые Енгук попадает сюда два года назад, когда решается, наконец, бросить опостылевший университет. Тут же он знакомится с Джеем, тогда еще просто Пак Чебомом, малоизвестным, но амбициозным рэпером, мечтающим о большой сцене. Тут же получает от него предложение устроиться пирсинг-мастером в тату-салон, где работает и сам Чебом. Это несложно, говорит он, заказывая Гуку стопку текилы за свой счет. И тот соглашается.

Это действительно оказывается довольно просто, и очень быстро рука Енгука перестает дрожать. А клуб становится едва ли не роднее дома, который остался в пригороде Сеула, а к тесной съемной квартире на окраине Енгук не привык до сих пор.

В эту пятницу сценарий не меняется: Гук курит с Джеем возле клуба уже третью сигарету, потому что они обязательно должны дождаться каких-то знакомых Чебома, с которыми он иногда выступает на маленьких сценах, и Енгук непременно должен увидеть их, и вообще те не смогут пройти в клуб без протекции Чебома.

Джей регулярно находит каких-то новых крайне талантливых знакомых и водит их с собой по клубам. Енгук давно не запоминает их имена и громкие псевдонимы.

И все же Гук ничего не имеет против, потому что сейчас август, и прохладный ночной ветер приятно холодит немного обгоревшие плечи.

- Ха, смотри. - Чебом больно пихает Гука в бок (тот давится дымом на выдохе), чтобы он посмотрел. Енгуку все равно, и он борется с желанием сказать Джею что-то вроде "отъебись", но у него, в общем, нет для этого повода, и он покорно отрывается от созерцания своих пыльных кед.

В десятке метров от них, около главного входа, прислонившись спиной к стене, стоит парень в окружении нескольких человек. Даже отсюда Енгук видит, насколько дорого стоит его кричащие красный костюм и насколько он сам вызывающе красив.

- Что за педрила в Ангелах? Ты только посмотри, как он одет. - Чебом презрительно фыркает и затягивается, отбирая сигарету у Гука. Тот только вздыхает.

Однажды на одной из тусовок в квартире Джея они с друзьями сочинили фристайл про таких, как этот парень. С таким количеством "fuck you" и рифм fag-swag, что это так и осталось достоянием пьяной вечеринки, не больше.

- Улицей ошибся, искал гей-клуб наверняка. - Усмехается Енгук, но как-то рассеянно, ловя себя на том, что слишком пристально разглядывает незнакомца. Его отрезвляет только громкий хохот Чебома, и Гук трясет головой, как большая собака. И переводит взгляд на звездочки на шее друга, которые он сам вытатуировал ему, пробуя себя в качестве тату-мастера.

А парень смотрит на Енгука, не отрываясь, и его взгляд, прямой и так подходящий лисьей полуулыбке с наглецой, прожигает во лбу Гука дырку не хуже, чем от пулевого ранения.

И Енгук отвечает на этот взгляд, украдкой, исподлобья, уже не стараясь вслушиваться в болтовню Чебома, который до сих пор, кажется, обсуждает внешний вид парня, а потом зло плюет себе под ноги и набирает одного из новых друзей, и вызывается встретить у остановки.

- Не могу видеть таких, как он, чувак. - Чебом кивает на ухмыляющегося парня. - Так бы и начистил рожу, но руки марать не хочу. - Гук замечает, что Джея ощутимо потряхивает от злости. - Иди в клуб, я встречу парней и найду тебя внутри.

Гук только кивает и машинально успокаивающе хлопает друга по плечу.

Без его болтовни над ухом Енгуку неуютно, и он зябко поводит плечами и спешит внутрь, огибая невесть что забывшего здесь мажора и его свиту по широкой дуге.

Небрежное "эй", произнесенное глубоким низким голосом, заставляет Гука замереть. Холеная красавица по правую руку от парня-чей-костюм-стоит-больше-чем-обе-почки-Енгука смеется и что-то шепчет ему на ухо. Совершенно точно она уже пьяна или под наркотой.

Взгляды компании - особенно незнакомца в красном - откровенно оценивающие, и Гуку становится противно. Он стоит перед ними, как идиот, с тлеющей сигаретой в зубах, с разноцветными волосами, в майке на размер больше и драных бесформенных джинсах, словно в зоопарке, а эти богатенькие детки разглядывают его и смеются. Только что не снимают на телефон, чтобы показать потом друзьям.

- Эй, - повторяет парень. - Не хочешь после клуба двинуть куда-нибудь со мной? - Девушка игриво дает ему подзатыльник. - С нами.

Енгук мысленно считает до пяти и показывает ему средний палец, скрываясь за спиной охранника.

***

Музыка бьет по ушам, и Гук прикрывает глаза, позволяя ей вытеснить из головы издевательский смех красавицы, почти висящей на том парне.

Но звук, каким бы громким он ни был, не может помочь ему забыть пристальный, сумасшедший взгляд незнакомца.

Который, впрочем, очень скоро обретает имя.

- О, к нам сегодня пожаловал сам Ким Химчан. - Сегодня за барной стойкой Джихо, он кивает на появившуюся в дверях шумную компанию. Он знает всех и каждого и всегда сообщает Енгуку последние новости, не забывая смешивать коктейли. Многие - за счет заведения, потому что они вроде как друзья. Точнее: они друзья с Чебомом, но каждый такой приятель Джея автоматически возводится в ранг друзей Енгука.

Так Гук узнает имя незнакомца и не удивляется, когда тот поднимается со своей компанией на второй этаж, где расположены VIP-столики с удобными диванами.

Енгук заказывает водку и старательно игнорирует уже знакомый тяжелый взгляд, который чувствует позвоночником.

Что ты привязался ко мне, зло думает он и опрокидывает стопку.

Вскоре в клубе появляется Чебом с несколькими парнями, и они так увлеченно болтают о рэпе и так искренне рады познакомиться с Енгуком, что он постепенно втягивается в беседу и почти забывает чужое идеальное лицо с кривой усмешкой на тонких губах.

И когда Джей, перекрикивая музыку, предлагает компании переместиться на второй этаж, где у них есть перманентно забронированный столик, чтобы посочинять тексты, Енгук беззаботно кивает.

Он говорит, что догонит, потому что хочет дослушать историю Джихо про его симпатичную подругу, которая не прочь познакомиться с Енгуком, и допить коктейль.

Он уже немного пьян и по дороге от бара к винтовой лестнице успевает потанцевать с миловидной девушкой, которой на вид нет и восемнадцати.

Вообще-то Енгук - некудышный танцор, но улыбка незнакомки слишком очаровательна, чтобы сопротивляться.

Енгук замечает Химчана и его компанию слишком поздно. Они занимают центральный столик, уставленный баснословно дорогим алкоголем. Музыка оглушает с новой силой, отдается в грудной клетке ритмичной вибрацией, и время как будто вдруг тормозит, продолжая движение лишь по инерции. Замедляясь, замедляясь.

За столиком номер три - другой мир. Тот, что делает название клуба еще более нелепым. На долю секунды в голову Гука закрадывается мысль, что Ким Химчан - демон. Девушка, та, что неизменно справа, вальяжно откинулась на спинку дивана, положив ногу на ногу, и увлеченно целует другую, на вид чуть младше. Тонкие ухоженные пальцы с массивными кольцами путаются в чужих темных локонах.

Енгук сглатывает. И переводит взгляд на парня с нахальными глазами с прищуром, сидящего по левую руку от Химчана. Его идеально белая рубашка светится в лучах прожектора, и кожа на ее фоне кажется удивительно смуглой.

Руки белокурой красавицы в коротком блестящем платье обвивают его шею, а их поцелуй настолько страстен, что Гуку кажется на миг, что он заметил пирсинг в языке девушки.

Сидящий рядом мужчина, старше всех присутствующих минимум на десяток лет, бесстыдно водит пальцем по бедру друга (Енгук так предполагает) Химчана и покусывает его шею. Тот довольно жмурится и бросает на Енгука короткий насмешливый взгляд.

Химчан сидит в центре и пьет виски прямо из горлышка бутылки, и даже совершенно не разбирающийся в дорогом алкоголе Гук понимает: что-то коллекционное, что-то вычурное и, конечно, эксклюзивное.

Химчан медленно проводит языком по своим губам, усмехаясь. Гук поспешно отворачивается (и никогда не признается себе, как тяжело было это сделать), и реплика, сказанная Химчаном достаточно громко и четко, чтобы ее расслышала вся компания и, конечно, сам Енгук, бьет в спину:

- Эй. Я оближу все твои татуировки. - И Химчан смеется звонко и совершенно счастливо.

А Енгук стремительно краснеет, потому что пару дней назад узоров на шее и плечах ему показалось недостаточно, и над пахом Енгука появилась замысловатая вязь.

***

- Странно, - Енгук не уверен, обращается ли Джихо к нему или просто размышляет вслух, механически протирая полотенцем бокалы. - Обычно Химчан со своими прихвостнями не задерживается в одном клубе дольше, чем на пару ночей.

При упоминании имени Химчана Гук заметно напрягается.

- Но он ошивается тут уже третью неделю. - Гуку кажется, что Джихо смотрит на него вдруг слишком внимательно, и ему не нравится это. - Хочешь коктейль? За счет заведения. - Как ни в чем не бывало продолжает бармен, и Гук выдыхает.

- Хочу. Но за свой.

Джихо улыбается, подкидывает, беззастенчиво выделываясь, шейкер и вертит его в руках с такой скоростью, что у Енгука начинает кружиться голова.

- Ну, вообще-то прибыль с него хорошая, но все равно необычно.

- Угу. - Кивает Енгук, стараясь выглядеть отстраненным.

На самом деле он прекрасно знает и без вездесущего Джихо, что Химчан, кажется, прочно обосновался в Ангелах. Когда бы Енгук ни пришел в клуб, тот всегда там, и его неизменные спутники с ним, за столь же неизменным третьим столиком, и сначала Бан Енгук перестает подниматься на второй этаж, а когда Химчан ловит его на танцполе, и вовсе ходить в клуб.

Потому что в его прямолнейности и нахальстве куда больше обаяния, чем хотелось бы Енгуку.

Впрочем, спустя неделю его отказы выглядят настолько неубедительно, что у Енгука остается два пути: рассказать Чебому, что ему не дает покоя тот самый "педрила в красном костюме" (у которого на самом деле совершенно не пидорский голос, и он не похож на девчонку, хоть и красив, как черт), или же взять себя в руки и пойти в клуб.

Енгук решает не вести себя, как пятиклассница, и в очередную пятницу ждет с Чебомом очередных знакомых, уничтожая на двоих пачку дешевых сигарет.

Сегодня его волосы нежно-розового оттенка, и Джей не устает прикалываться по этому поводу, но примирительно добавлять, что Енгуку очень идет, когда тот шутливо обижается и дает Джею хорошего пинка.

Август в самом разгаре, и от жары не спасает ни ночь, ни полумрак клуба, где, кажется, температура еще выше, чем на улице, хотя снаружи ни ветерка.

Енгук чувствует, как майка (на этот раз ярко-красная, он купил ее прежде, чем понял, что сделал) липнет к спине, и морщится. Кажется, что еще пара градусов - и татуировки стекут с его тела тоже.

Едва попав внутрь, он узнает, что сегодня День Рождения у второго бармена, Сонёля, приятного парня, которому Енгук пробивал пятую и шестую дырку в ухе. На танцполе и за барной стойкой царит настоящий хаос, и Гук с готовностью присоединяется к нему, опрокидывая стопку за здоровье именинника, которого нигде не видно.

Он обнаруживается часом позже, на втором этаже, когда Енгук ищет свободный туалет, чтобы плеснуть на лицо ледяной водой, потому что воздух на танцполе грозит расплавиться.

Сонель увлечен поцелуем, но Гук все равно застывает в дверях.

Именинник прижимается к какому-то парню, обнимает за шею, тянет на себя, трется своими бедрами о его и тихо вытсанывает "Менсу-у".

А потом Енгук видит лицо этого Менсу и, конечно же, без труда узнает в нем того парня, что позволял взрослому мужчине кусать и целовать свою шею, и вылетает из туалета, как ошпаренный, под чужой тихий смешок.

Чтобы столкнуться нос к носу с Ким Химчаном, на котором сегодня костюм цвета спелой вишни, а глаза едва заметно подведены черным.

Гук невпопад удивляется, как на Химчане не потекла косметика в такую жару, а в следующую секунду тот уже прижимается своими губами к его. Ровно на секунду, не пытаясь превратить этот детский вороватый поцелуй во что-то настоящее.

Конечно, Гук не расстроен этим.

И, конечно, он не ломает Химчану нос только потому, что пьян.

И по той же причине, когда Химчан говорит: пойдем отсюда, Гук отстраненно кивает и следует за ним сквозь толпу.

***

Бан Енгука никогда не привлекали парни, даже самые женственные и красивые. И то чувство, которое теплится в его груди при взгляде на Химчана, пугает. Как и смутные желания, что вызывают у Гука трогательно выпирающие ключицы или теплые (Енгук знает, какие, теперь) губы.

Они стоят недалеко от входа в клуб (Гук оглядывается по сторонам, опасаясь быть замеченным кем-то из друзей Чебома или, не дай бог, самим Чебомом, который еще в начале вечеринки затерялся в толпе), и в полубезумной улыбке Химчана нет издевки - только легкая насмешка, совсем отчего-то не обидная.

- Что ты хочешь? - Спрашивает Гук осторожно, отыскивая в заднем кармане пачку сигарет. И тут же чертыхается, не обнаружив зажигалки.

- Я помогу. - Бархатный голос Химчана гипнотизирует, и Гук послушно опускает руки, позволяя тому щелкнуть дорогой зажигалкой с гравировкой около сигареты.

- Тебя. - Химчан не оставляет вопрос Енгука без внимания, и от неожиданности тот глотает дым и заходится кашлем.

- Я не сплю с парнями. - Тщетные попытки обнаружить в себе отвращение или хотя бы безразличие выводят Енгука из себя, и он недостаточно опытен, чтобы понять, каким голодным взглядом Химчан смотрит на его напрягшиеся мышцы, хорошо видные под влажной майкой.

- К тебе или ко мне? - Химчан склоняет голову набок. Гук следит за тем, как капелька пота на шее парня прочерчивает дорожку от местечка за ухом до воротника темной рубашки, исчезая за ним.

Ему хочется слизать ее языком.

Енгук вспоминает свою квартиру, куда он не водит никого, кроме Чебома, потому что совершенно не умеет создавать уют и даже просто поддерживать элементарный порядок. Но сейчас, представляя Ким Химчана в тесной захламленной прихожей, он особенно стыдится своего жилища. У Химчана наверняка частный дом или что-то такое.

И он говорит, отводя взгляд:

- К тебе.

Химчан ловит такси и садится вместе с Енгуком на заднее сидение.

За окном глубокая ночь, и в салоне слишком темно, чтобы сонный водитель что-то заметил, и Химчан кладет руку на бедро Енгуку. Тот вздрагивает и отворачивается. Расставляя ноги чуть шире.

- У тебя классные джинсы. - Смеется Химчан, царапая короткими ногтями внутреннюю сторону бедер Гука. Через ткань классных джинсов.

- Что за девица постоянно ошивается с тобой в клубе? - Спрашивает Енгук, чтобы как-то прервать тяжелое, давящее на перепонки молчание. И сам удивляется тому, как явно слышны в его голосе нотки ревности.

- А, это моя старшая сестра, - поясняет Химчан, куда больше заинтересованный татуировками Гука, по которым он водит кончиком пальца.

Хороша семейка, думает Гук, и больше они не разговаривают.

Никакого частного дома у Химчана не оказывается, но его квартира на двадцатом этаже элитного дома поражает воображение. В окружении дизайнерских вещей Гук чувствует себя оборванцем, и это отрезвляет его.

Что мог найти в нем Химчан? Енгук не считает себя красивым или очень умным, он хорошо делает пирсинг и читает рэп на квартире у друзей, а еще его бывшая девушка говорила, что у Гука красивая улыбка, но этого недостаточно для такого богатенького красавчика, как Ким Химчан.

Енгук злится и хочет сбежать из этих хором, потому что все происходящее - определенно злая шутка, и сейчас из-за кожаного белоснежного дивана выскочит сестра Химчана и заснимет его удивленное лицо на свой Айфон или Блекберри, или что там модно у мажоров.

- Как тебя зовут? - Этот вопрос застает врасплох. Неужели Химчан за все это время не нашел способа узнать имя Гука? Но все же он немного настороженно отвечает:

- Бан Енгук.

- Бан Енгук, прекрати уже думать.

***

Енгук целует Химчана неуклюже и жадно и грубо прижимает к стене, так, что тот больно ударяется спиной и тихо смеется, обнимая за шею.

Гуку слишком хорошо и слишком страшно, и он боится сделать больно, и одновременно хочет этого, и он сжимает плечи Химчана до синяков.

- Стой. - Химчан выпутывается из железной отчаянной хватки Гука. - Давай поставим музыку? Ты расслабишься.

От того, что Химчан обращается с ним как с маленьким, Гуку становится обидно, но он только кивает, не в силах оторвать взгляд от пальцев Химчана, расстегивающих пуговицы его дорогой рубашки.

Он скрывается в глубине квартиры, по пути скидывая пиджак, рубашку, гремит ремнем, и Енгук, завороженный, следует на звук.

Из колонок навороченной стереосистемы льется мелодичный трип-хоп, но Гуку плевать на музыку - его внимание приковано к исполинских размеров кровати и полуобнаженному Химчану на ней, который улыбается уголками губ.

А затем говорит шепотом, хотя в комнате нет никого, кроме них:

- Я хочу тебя. Раздевайся.

От этих слов по спине у Гука пробегает сладкий холодок.

Он медленно снимает майку, расстегивает джинсы, и он чувствует себя девчонкой и поэтому говорит Химчану, замерев с пальцами на пряжке ремня:

- Я буду сверху.

Тот согласно кивает:

- Выеби меня как следует, Бан Енгук.

А потом замирает в восхищении, потому что джинсы Гука оказываются на полу, а перед глазами Химчана - узор над пахом.

Они оба помнят обещание Химчана, и Енгук чувствует, как горят его щеки.

Он уже не помнит, когда занимался сексом в последний раз, но знает одно: ни одна девушка не возбуждала его так сильно.

Торопливо опустившись на кровать, он целует Химчана и совершенно теряет голову, и в какой-то момент шепчет это признание тому на ухо, и Химчан довольно постанывает в ответ (своим низким крышесносным голосом), притягивая Енгука ближе.

Чтобы добраться наконец до татуировок.

От того, как старательно Химчан повтоярет языком узор на шее Енгука, тот окончательно теряет контроль и сжимает в кулаке волосы Химчана, жарко дыша ему в ухо, и тот срывающимся голосом говорит "бля-ять" и неожиданно нежно и целомудренно целует выступающий кадык Гука, заставляя замереть. Чтобы тут же подрагивающими от нетерпения пальцами потянуться к своим брюкам и столкнуться с горячей ладонью Енгука.

Прикасаясь к возбужденному члену Химчана, Енгук все еще надеется почувствовать отвращение, но он знает, что этого не будет, и этого действительно нет - только собственное дикое возбуждение, которое мешает думать и заставляет двигать рукой быстрее, теряя контроль от тихих стонов Химчана.

А потом Химчан обманчиво нежным движением обхватывает запястья Гука и опрокидывает на спину, чтобы выполнить обещание до конца.

Енгук готов кончить уже тогда, когда горячий язык Химчана обводит контуры татуировки там, у самого паха, но все продолжается, потому что тот вдруг приподнимается на локтях и смотрит на Енгука потемневшими глазами, а в следующую секунду его голова оказывается между ног Енгука, и он захлебывается воздухом.

- Твою мать, - хрипит Енгук, толкаясь бедрами в рот Химчану, не в силах контролировать ситуацию и свое возбуждение. - Твою мать, Химчан!

И в тот момент, когда Гук думает, что кончит прямо сейчас, Химчан медленно обводит языком головку и отстраняется, в одно мгновение оказываясь рядом, сидящим на бедрах Гука.

Их члены соприкасаются, и Енгук до крови прикусывает губу.

Химчан же тянется к прикроватной тумбочке и в лучших традициях порно достает оттуда презервативы и тюбик со смазкой.

И Енгук снова нервничает, и его пальцы мелко дрожат на талии Химчана, потому что он никогда в жизни не спал с парнями, и он очень смутно представляет, что нужно делать.

Но Химчан только улыбается и выдавливает смазку на пальцы Гука, и насаживается на них сам, и выглядит при этом настолько развратно, что Енгук глухо рычит и опрокидывает его на спину, и добавляет второй и почти сразу - третий, не обращая внимания на то, что Химчан шипит от боли.

И уже потом - от удовольствия, и Енгуку все еще немного страшно, когда он раскатывает презерватив, но Химчан облизывает пересохшие губы и шепчет: давай, и Енгук входит в него одним движением, закидывая ноги Химчана на плечи.

Тому больно, потому что Гук не может найти проклятый правильный угол, и тихие вздохи Химчана злят его, и он двигается резче, как будто желая причинить ему еще большую боль, совершенно иррационально, но вместо этого наконец задевает нужную точку, и хриплый протяжный стон Химчана заглушает музыку.

Они трахаются упоенно и долго, и Химчан стонет под Гуком, стонет, опускаясь на него сверху, стонет, стоя на четвереньках (удивительно пошлая поза, которая так ему идет), и в конце концов Енгук кончает, и оргазм накрывает его с головой, и он едва находит в себе силы пошевелиться, но все-таки обхватывает пальцами исходящийся смазкой член Химчана и доводит того до разрядки всего несколькими грубыми и быстрыми движениями, и забывает, наконец, кто он и где.

Реальность напоминает о себе поцелуем в плечо, и Енгук открывает глаза и долго смотрит на припухшие от поцелуев улыбающиеся губы Химчана, и пытается осознать, что только что произошло в этой огромной спальне.

- Сигареты, - сипит он, все еще не в состоянии контролировать свой голос. Химчан кидает ему пачку своих, тонких и дорогих, и Гук фыркает, затягиваясь.

Выдыхая дым, он отворачивается, потому что ему страшно хочется поцеловать Химчана, погладить по взъерошенным волосам или прижаться губами к свежим засосам на шее - сделать что-то непозволительно нежное.

Вместо этого он находит одежду и натягивает джинсы мучительно медленно, и говорит что-то бессмысленное и банальное, и просит Химчана не рассказывать никому, и старательно замалчивает рвущееся наружу "это было потрясающе", "я хочу повторить" и еще уйму того, что ни в коем случае нельзя говорить.

И тогда Химчан ловит его за руку и говорит тихо и зло:

- Один раз не пидорас, Енгук, не волнуйся.

Гуку становится очень холодно посреди августовской ночи.

***

Он торопливо собирается и, переворошив карманы, находит мобильный, чтобы вызвать такси.

- Куда подъехать? - Спрашивает он у Химчана, закрыв динамик рукой. Тот сидит по-турецки на постели, голый, до сих пор горячий и разглядывает растрепавшуюся челку Енгука, его длинные пальцы, судорожно сжимающие телефон, торчащую из заднего кармана пачку сигарет и диктует название улицы и номер дома.

Енгук еще не знает, что Химчан называет неправильный адрес.

@темы: fiction, cloudy seoul, hello i love u, banghim

---

28.08.2012 в 01:21

Пишет  edbb:

oh my fucking god

---

есть у меня красивая тетрадка, которую я давно уже не веду.

записывала раньше туда умное и/или красивое.

а на титульном листе там крупно выведено:

Jesus

Thank you for your pain

Hey Jesus

Suck my grudge and hate

@темы: cough syrup, i can hear the birds singing outside

---

@темы: cloudy seoul, how perfect you are, the sea and little fishes, me and my imagination

---

играться мне вечно с самой собой в это дерьмо. старание - хуйня.

тупое опустошение, а в голове злорадно крутятся по-настоящему хорошие идеи.

иногда моя самодостаточность показывает мне средний палец.

@темы: life’s too short to even care at all, me against them

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

@темы: cloudy seoul, how perfect you are